Ело животное очень непривычно. Его нижняя челюсть, подобно руке, тянущейся за пище, резко выскакивало из-под подбородка и своим окончанием с мелкими, но острыми клыками словно рукой хватало пищу.
Людомара улыбнулась.
— Ему бы еще поспать, — подошла она к животному и потрепала его за микроскопическое ухо. Иисеп заурчал от удовольствия.
— В путь! — приказал охотник и животное, услыхав эти слова, встрепенулось и слегка рыкнуло.
****
Пусть к людомару Светлому пролегал по тропе особо нелюбимой людомарами. Высокие охотники вообще не любили тропинки, т. е. пути, которые можно увидеть и на которых можно устроить засаду, поэтому охотник выбрал путь хотя и труднее, но короче.
Спустившись с верхней кроны мека — дерева, на котором находился дом — донад, он не стал спрыгивать на землю, а пустился в путь по нижним ветвям деревьев.
Он шел напрямую к своему фамильному соуну.
На закате он достиг его. Соун представлял собой старый тонкий ствол дерева, надлежащим образом очищенный изнутри. Он ничем не отличался от прочего бурелома, но те, кто знал, что это такое, могли в любое время прийти к нему и подудеть.
Людомары всегда откликались на зов соуна. Помощь людомара стоила немало, но и обращались к ним те, кому было уже нечего терять. Чаще всего это были родители-пасмасы близлежащих селений, дети которых забрели в Редколесье, а после и вовсе уходили в Черный лес, где их могли найти только людомары.
До соуна оставалось пройти всего несколько деревьев, когда оглушительный рев трубы сбил охотника с ветки и чуть не убил.
Людомары обладают очень тонким слухом. Они способны услышать копошение муравьев на расстоянии в десять шагов. Между собой они общаются так тихо, что другие олюди не могут их слышать даже, если приставить их уши прямо ко рту людомара.
Рев соуна был для охотника сродни удару обухом по голове.
Послышалось рычание и рядом с хозяином бесшумно спрыгнул с ветки иисеп.
Людомар встряхнул голов, выбивая из нее звон, поднялся на ноги и, слегка пошатываясь, пошел к соуну.
Рядом с трубой стоял низкорослый мужичок-пасмас. Это был узколобый широколицый и остро смердящий пасмас коих в округе проживало неимоверное количество.
Мужичок хотел было еще подудеть, но охотник рыком его остановил.
Людомар остановился в дюжине шагов от человека, закрыл свои уши ладонями и спросил как можно громче для себя:
— Чего тебе?
— Ась? — не расслышал пасмас.
— Дул зачем? — заорал людомар и тут же охрип.
— Квава пропал.
Людомар нахмурился. Мужичок понял, что ответ недостаточен.
— Сынок мой пропал.
— Не кричи ты так. Он оглохнит жежь!