Женщина заглянула к нему в глаза и быстро изменилась в лице.
— То был людоед? — Ее интонация чуть-чуть не дотянула до вопроса. — Людоед. — И она разочарованно оглядела свою вотчину.
Донад Сына Прыгуна не шел ни в какое сравнение с донадом людомара Светлого. Это была просторная площадка, прочно закрепленная на застывшем древесном клее и паутине окрунистых великоногих пауков — созданий безобидных, но трудно уловимых. На ней хватало места и самому дому, сложенному из сухих веток, обвитых несколькими слоями вьюна и прикрытых сверху аккуратно притянутой кроной дерева, и хозяйственному двору, располагавшемуся промеж четырех веток, где паслись и молочные гусеницы, располагалось лежбище иисепа, произрастало несколько сортов пряных трав и иных полезных в быту растений. Все это было нажито долгими годами упорного труда. Людомару было легче покидать это жилище, потому что охотник меньше привязан к постоянному месту, но он ощутил неясное растройство, рассмотрев в глазах женщины слезы.
— Я поем и уйду.
— Будешь искать новый мек?
— Да. Светлый научил меня многому, что нужно.
— Тогда иди поешь и в дорогу.
— Ессь. Ессь хосю.
Оба вздрогнули. Глаза людомары широко открылись. Она с опаской заглянула за спину охотнику, так, словно на его спине сидела опасная тварь.
— Это пасмасский детеныш, — вспомнил людомар и прошел к столу.
— Ты украл их детеныша? — изумленно проговорила женщина.
— Нет. Мне его заплатили.
— Детенышем?
— Да. Я вернул им одного. Они мне дали… этого. Не волнуйся. Его нужно хорошо отмыть… пока. Я продам его дремсам, когда уйдем отсюда. Ему не место с нами. Он громкий. — Людомар почесал затылок, вынул оттуда какую-то гниду и съел. Потом взял большой кусок жаренного мяса и жадно впился в него своими полузубами полуклыками.
Женщина принюхалась и пошла в сторону иисепа, который стал отчего-то отступать от нее.
— Се-е… Пить… хосю пить.
Краем глаза людомар наблюдал, как маленькие белые ладошки взвились над холкой зверя и ударили его. Девочка не только не боялась, она уже даже не просила, но требовала поесть и попить. Окончательно обвыклась.
— Иисеп, стой. Куда ты пятишься? Отдай ее, — подошла женщина к зверю.
— Р-р-р-р, — неожидано донеслось от него.
Людомара остолбенела. Иисеп никогда не рычал на нее. Удивило это и охотника.
— Иисеп, отдай ей детеныша.
Спорить с хозяином зверь не решился и людомара наконец-то заполучила ребенка в свои руки.
Едва девочка оказалась близко к женщине, она тут же намертво вцепилась в ее волосы и с силой потянула.
— Что ты делаешь? — вскричала та, а ребенок от всей души расхохотался: