— Исключительно надежная женщина, хотя, разумеется, слишком много болтает…
— О да! Ее рассказы о местной жизни меня позабавили.
— Едва ли она соображает, что городит. Вы еще долго здесь пробудете?
— Да нет — завтра еду домой. Я разочарована, что так и не нашла ничего подходящего… я возлагала такие надежды на тот живописный дом у канала…
— Не расстраивайтесь. Он в очень плохом состоянии. Хозяин, который не показывается, — это же позорище.
— Мне даже не удалось узнать, кому он принадлежит. Я полагаю, уж вы-то знаете. Вы, похоже, знаете здесь все…
— Тем домом я никогда особенно не интересовалась.
Он постоянно переходит из рук в руки… Невозможно уследить. Чета Перри живет в одной его половине, а другая половина разрушается.
Таппенс попрощалась и поехала к дому миссис Копли. В доме царила тишина, очевидно, он был пуст. Таппенс поднялась к себе в спальню, бросила пустую сумку, умылась и попудрила нос, на цыпочках вышла из дома. Поглядев в оба конца улицы, она решила не брать машину, быстро свернула за угол и направилась по тропинке через поля за деревней, а эта тропинка вывела ее наконец к перелазу в церковный двор.
Поднявшись и спустившись по перелазу, она оказалась на церковном кладбище, мирно дремавшем на предвечернем солнце, и принялась, как обещала, осматривать надписи на надгробьях. Никакой тайной цели она себе не ставила. С ее стороны это было обыкновенным проявлением доброты. Престарелый викарий был такой дорогуша, и ей очень хотелось помочь ему почувствовать, что его совесть абсолютно чиста. Она прихватила с собой блокнот и карандаш — вдруг найдет что-нибудь интересное для него. Она полагала, что должна искать надгробие, воздвигнутое с целью увековечить память ребенка определенного возраста. Большая часть надгробий здесь была более раннего периода: не очень интересные, не слишком изящные, без трогательных или нежных надписей, большей частью надгробия людей, умерших в преклонном возрасте. И все же она порой задерживалась, пытаясь вызвать в воображении картины прошлого. Джейн Эдвуд ушла из этой жизни 6-го января, в возрасте 45 лет. Уильям Марл ушел из этой жизни 5-го января, о чем глубоко скорбели. Мэри Тривз, пяти лет, — 14-го марта 1835. Это уж больно далеко. «Нет без тебя нам счастья». Счастливая малышка Мэри Тривз.
Таппенс добралась уже почти до самой стены. Могилы здесь были неухоженные, поросшие травой, за этой частью кладбища никто, похоже, не присматривал. Многие камни уже не стояли вертикально, а валялись на земле. Поврежденная стена в некоторых местах осыпалась и обвалилась.