Дед постоял еще мгновение, хотя девушка уже начала спускаться по крутому склону. Он мало чего понимал.
Но знал, что Матильда, как обычно, тщательно отработала домашнее задание – изучила карты и путеводители, отсюда, наверняка, и сведения про этого, как его, Сарбевского. Это предвещало только хорошее.
И все равно, где-то в глубине души таились сомнения. Дед все еще не был уверен, пришла ли в себя девчонка, покончила ли она с растерянностью. Конечно, на стрельбище с радостным хохотом она расшибала целые фаланги садовых гномов, а ее старая сорокопятка гремела, что твой узи. Только, одно дело стрельбище, а другое дело – живой домовой или гном. Или, что хуже, нечто более человекообразное, к примеру, очередная принцесса.
Деду Морозу оставалось только сплюнуть. Его опыт общения с принцессами был не из лучших. Как-то раз, исключительно в рамках обязанностей, он поцеловал лягушку. И до сих пор теперь краснеет при воспоминании, как заколдованный в земноводное принц наругал его педиком.
Ждать не было чего, внизу, на повороте шоссе на холостом ходу уже закашлял двигатель "харлея". Через мгновение Матильда начнет испытывать нетерпение. Дед ругнулся и направился в сторону кустов терновника. Но даже и тогда, когда пришлось уделить максимум внимания на то, чтобы отводить колючие ветки, он никак не мог избавиться от беспокойства. Работа не будет легкой. Невезуха захотела, чтобы и в этот раз их клиентом должна была стать женщина.
Заскрипела заржавевшая, искусно сваренная из арматурных прутков решетка. Подвесившийся к ней заросший автохтон как будто бы внезапно протрезвел под укоряющим взглядом, брошенным из-под чудовищно толстых линз. Он выплюнул прилипший к губе чинарик, попытался даже выпрямиться и делать вид, будто он совершенно трезвый, а у магазина очутился лишь затем, чтобы купить молочка многочисленной детворе.
Седая, жестко выпрямленная женщина с волосами, заколотыми в опрятный кок, прошла мимо, не говоря ни слова, лишь стиснув узкие губы. Адамово яблоко на худой шее пьяницы резко дернулось. Практически бескоровные губы напомнили ему шрам, что остается после хлесткого удара ножом на животе покойника. Ассоциация была совершенно оправданной, он сам тоже кончил начальную школу, правда было это лет пятьдесят с хвостиком назад. Но это Выражение лица он имел оказию запомнить хорошенько.
Пожилая дама прошла мимо без слова. Лишь на бледных щеках выступили гневные пятна, а может это только избыток румян. У нее тоже была прекрасная память, и она уже говорила ему когда-то, что ничего путнего из него не получится. Лет тому, эдак, пятьдесят с хвостиком.