Идеалы бусидо: смерть, честь и преданность

Идеалы бусидо: смерть, честь и преданность

Дж. Кэмерон Хёрст 3-й

Дж. Кэмерон Хёрст 3-й является профессором истории и восточноазиатских языков и культуры, а также директором Центра Восточноазиатских Исследований в Университете штата Канзас.

Когда император Сёва скончался, я путешествовал по Японии, Корее и Гонконгу, и я должен признать, как американский историк, занимающийся Японией и учившийся, если можно так выразиться, в «эпоху Рейшауэра», что я был несколько удивлен резкой реакцией многих людей — как на Западе, так и на Востоке — по отношению к этому человеку, которого многие до сих пор считают ответственным за военные преступления Японии. Статья в «Нью-Йорк Таймс» от 16 февраля, опубликованная Комитетом по расследованию дела Хирохито, которая посвящена этому событию и занимает целую страницу, называет Хирохито, например, «еще одним Гитлером» и призывает к его осуждению в суде наций.^>1

Эмоциональная реакция на смерть императора и его похороны, равно как и обсуждения столь многих людей — неспециалистов по истории Японии, снова поразили меня своей широко распространенной уверенностью в том, что поведение японских вооруженных сил во Второй Мировой Войне было обусловлено следованием старому самурайскому кодексу бусидо 武士道, который подчеркивал несгибаемую верность императору, вплоть до готовности пожертвовать своей жизнью, и если необходимо – совершить самоубийство.

Бусидо во многих западных умах, как представлено, например, в книге барона Рассела «Рыцари бусидо», глубоко связано с подъемом японского империализма, атаками пилотов камикадзэ 神風, самоубийственными пехотными атаками, и жестокостями в отношении военнопленных.^>2

То, что это было современным извращением – даже если и существовало некое бусидо, которое служило нормативным этическим кодексом японской армии, и в действительности было современным порождением, не имеющим никакой связи с японскими традиционным представлениями об этике, не важно, имевшими место в действительности или вымышленными – редко принимается во внимание.

В данной статье я надеюсь достичь двух целей. Во-первых, я хотел бы обсудить концепцию бусидо и сам этот термин, поскольку как западное, так и японское понимание этого термина и ассоциированных с ним моральных ценностей были значительно  искажены как в письменных источниках, опубликованных в обеих странах, так и в событиях современной истории. Затем я хотел бы исследовать часто связанные друг с другом понятия преданности, чести и смерти в средневековой и ранней современной Японии чтобы определиться, в действительности ли был некий постоянный взгляд на эти ценности, в особенности в том смысле, в котором эти ценности подпадают под понятие бусидо.