Наступил решающий момент. Ошибиться нельзя — ни на йоту.
— Тронулись! — я встаю. — Жди жену к рассвету!
Она проникновенно уставилась на тебя. Надеется. Но ты же не подведешь, правда?
— Уходя уходите! — ты даешь отцовский завет на дорожку. — Хотелось бы знать, чем вы там, бедняжки Джонни, время убьете.
— Какая разница! Налагаю на себя обет вернуть твою девицу целой и невредимой.
— Вперед, орлы! — ты зачитываешь приговор. И некуда ей деться. Она опускается в кресло и вытягивает ноги.
— Я готова. Если б только нашелся, кто меня обул…
Ее ноги… Непонятный жест. Боюсь, что и для нее самой. Она, что же, полагает, что это противно — обуть ее? Или просто не знает, что это может быть и заманчиво?
— Множество кавалеров вертятся в простынях, бессонными ночами грезя о таком шансе, — я делаю мушкетерский поклон, опускаюсь на одно колено и натягиваю сапог, избегая прикосновения к тонкому чулку. Я опасаюсь почувствовать ее.
На пороге ты целуешь ее в щеку.
— Доброй ночи! И не делайте глупостей. Спите спокойно. Можно обнявшись.
* * *
— Может быть, все-таки вернуться? — ты все еще раздумываешь, подходя к калитке.
— Умным такое действие не назовешь, — я авторитетно поясняю: — Ты бы просто зря потеряла время. Твой уход и так никого не встревожил.
— Вот именно. Скажи откровенно: а почему он меня отпустил? — ты сжимаешь мне локоть, который я подал, выходя на улицу.
— Ну, например… А почему нет? Как ты это себе представляешь?
— Да, но…
— Никаких «но»! Мне поручено тебя развлекать. Этим я и займусь. И мне не простят, если не оправдаю доверия.
Такси долго ждать не приходится. Тем лучше. Долго таскаясь по улицам, ты бы протрезвела и снова начала бы колебаться. Кобеляться.
Вот мы и дома. Поднимаемся на четвертый этаж (тихонько, ибо ты остерегаешься встретить кого-нибудь, словно маркиза знатная). Отпираю дверь, и мы юркаем в прихожую.
В комнате открыто окно. Довольно прохладно.
— Располагайся! — я указываю на диван и забираю твое пальто. Ты присаживаешься на самый краешек, будто заскочила на минутку.
Врубаю проигрыватель и завожу Дассена. Знаю, что ты любишь. Закрываю окно, включаю электрокамин и удаляюсь на кухню.
Пять минут спустя являюсь с подносом. Кофе, ликер «Мокка», сигареты «Мщку», печенья… Все, как у людей. В комнате уже стало милее. Сакраментально бормочет Дассен. Камин бросает теплые, алые отблески. Ты улыбаешься. Добрая примета. Главное — не позволить тебе думать.
— Так значит — за знакомство! — я поднимаю стаканчик. — Мы такие герои Ремарка. Только что встретились в ресторане… Потом зашли ко мне — утомленному жизнью холостяку.