Она замерла.
– Прости, Эдмунд. Я подумала, что должна как-то помочь.
– Понятно. Ты думала, что я перестану переживать, если ты оставишь мне парочку рождественских украшений?
Джейн уронила тост в камин.
– А ты переживаешь?
Эдмунд наклонился и подтолкнул хлеб поближе к пламени.
– Ты можешь взять этот. Он почти готов.
– Ты переживаешь?
Как же трудно смотреть ей в лицо! Ее ореховые глаза в отблесках пламени казались золотыми, волосы – огненными.
– Как я могу не переживать, Джейн?
Она нахмурилась.
– Это не ответ.
– Что ты согласна считать ответом? – Эдмунд почувствовал поднимающуюся волну раздражения и нетерпения, усталость давила на виски. – Ты как будто все время проверяешь меня, и я никогда не знаю, как себя вести. Если я говорю, что рад тебя видеть, ты думаешь, что я лгу. Если скажу, что раздражен самим твоим видом, то буду чувствовать себя настоящим злодеем. Может, верно и то и другое, а может, я не знаю, что и думать, и никогда не знал. Но я бы предпочел, чтобы ты осталась. Такой ответ тебя устраивает?
Джейн долго смотрела на него своими золотыми глазами.
– Тост горит.
Эдмунд выругался и стряхнул дымящийся хлеб на угли.
– Следующий твой, – сказала Джейн. – Ты до сих пор так ни одного и не съел.
– Какая ты заботливая.
– Ты даже не представляешь! Это еще что. Вот подожди: принесут чай, и я налью тебе чашечку.
– Ну, это несложно, учитывая, что я пью чай без каких-либо добавок.
– И тем не менее.
Слуга принес поднос с чаем, и Джейн деловито принялась греметь чашками. Наполнив наконец одну, она подала ее Эдмунду, но чай расплескался и залил блюдце.
– Подержи пока, – попросил он. – Сейчас дожарю, а то и правда умру от голода.
Она снова села рядом, пристроив чашку с блюдцем на колене и обхватив пальцами.
Эдмунд сосредоточился на куске хлеба. На вилке. На углях.
– Почему, Джейн? Почему ты пришла сегодня?
– Я ведь уже сказала. У меня был ужасный день, и я хотела сделать что-нибудь полезное. Разве с тобой так не бывает?
– По-твоему, очень хорошо видеть жену урывками и радоваться этому мучению каждый раз, когда ей взбредет подобное в голову?
– Тебе мучительно видеть меня?
От яркого пламени у Эдмунда слезились глаза.
– Иногда очень приятно: я тебе уже об этом говорил, – но ты никогда ничему не веришь.
– Я тебе верю.
Он чуть не уронил вилку.
– Ох, позволь мне дожарить наконец этот тост. – Джейн потянулась к вилке, блюдце качнулось, и чай вылился на платье.
– Черт! – воскликнули они одновременно и тут же рассмеялись.
– Давай так, – предложил Эдмунд, – я тебе – вилку, а ты мне – чашку.
Он передал ей тост и забрал чай, и только отпив немного горячей жидкости, понял, как хотел пить. Они сидели в тишине, пока Джейн не передала ему тост.