Эдмунд взял его, но, вместо того чтобы поблагодарить, почему-то сказал:
– Думаю, ты могла вернуться. Совсем. Здесь столько твоих вещей!
Джейн выглядела озадаченной.
– Например?
Он качнул головой в сторону столика с китайской вазой.
– Например, эта ваза – она ведь так тебе нравилась. Или лошадь, которая сейчас набивает бездонное брюхо сеном в конюшне.
– Вазу купил ты. Она твоя. Как и лошадь. Я даже ездить верхом не умею.
Эдмунд чуть не захлебнулся чаем.
– Ты не умеешь ездить верхом?!
– Я хотела, чтобы ты меня научил, но ты никогда…
– Никогда что? Никогда не читал твои мысли? Никогда так и не узнал то, чего ты мне не сказала?
– Мне не следовало приходить. – Она попыталась встать, но он поймал ее за руку.
– Нет, Джейн. Мы должны – как ты говорила? – обсудить это. Ты злишься на меня по любому поводу, и я каждый раз обнаруживаю новые причины, прямо как археолог.
Она положила вилку, которую вертела в руках, на каминную полку и заправила выбившуюся прядь за ухо.
– Еще атлас – ты забыл о нем упомянуть.
Эдмунду вдруг захотелось вылить на нее еще не остывший чай.
– Это был подарок.
– Если ты покупаешь кому-то подарок, то это еще не значит, что этот кто-то его хочет.
– Но ты его хотела.
Джейн громко фыркнула.
– Это не ответ, – обиженно заметил Эдмунд. – Если так на все смотреть, то и тебя я тоже купил, но ты все равно сбежала.
Он надеялся на взрыв гнева, но Джейн только вздохнула:
– Да, ты мной владеешь, и я постоянно об этом помню.
Она опять выбила почву у него из-под ног.
– Нет, Джейн. Есть покупки и есть подарки. Все, что я купил для тебя, – это подарки, и они твои, и цена ничего не значит.
– Значит, для меня… – Она поворошила угли тостовой вилкой. – Просто я опять оказалась у тебя в долгу.
Эдмунд удивленно рассмеялся.
– Ты в долгу у меня?!
– Десять тысяч фунтов было до того, как мы поженились и ты начал делать мне подарки. Плюс проценты.
Эдмунд вскочил на ноги, швырнул чашку в камин и, уставившись на нее, проскрежетал сквозь зубы:
– Ты меня оскорбляешь, превращая нашу совместную жизнь в сведение баланса. Я не веду записей.
– Зато я веду. Иначе откуда я узнаю, что долг выплачен?
– О чем ты говоришь, ради всего святого?
Эдмунд прижал руку к виску. Головная боль усилилась, вытеснив боль в животе, и то хорошо.
– Ты оставила этот дом, потому что считала себя моей должницей? Значит, как только долг будет выплачен, ты вернешься? Ну, раз уж ты здесь, я хотел бы знать, как ты собираешься раздобыть эти десять тысяч фунтов, потому что, сколько бы я об этом ни думал…
– Что? Договаривай, раз начал! – Джейн тоже вскочила на ноги и уставилась на него. – О чем ты думал?