Она сказала все, что хотела, и сдунув волосы с лица, спросила:
– Неужели ты ничего не ответишь?
– Зачем? Ты говоришь, я слушаю.
– Опять эта вежливость… Ты вежлив до тошноты. Признаю: я никогда раньше не была в подобных ситуациях, но, как мне кажется, если одну сторону не устраивают отношения, то другая…
– О, лучше остановись, Джейн. Ты только навредишь себе, если закончишь фразу.
Она застыла с открытым ртом и посмотрела на него так, будто он ткнул ее вилкой для тостов.
– И не смотри на меня так. Ты уже однажды произносила эту фразу. Я тогда подумал, что это смешно, и запомнил ее. – Он постучал по уху указательным пальцем. – Я слушал, Джейн. Но не думай, что я жду, пока ты замолчишь, нет: я жду, пока ты наконец выскажешь все, что хочешь. Мне важно понять, а не гневаться из-за неправильно понятого слова. Но если тебя больше устраивает, чтобы тебя все время перебивали, так тому и быть. Я могу жаловаться, приходить к поспешным выводам, смеяться над твоими мыслями, разговаривать с тобой жестко – словом, что угодно. Я всегда стараюсь говорить то, что собеседник хочет услышать.
Эдмунд все это произнес спокойно, так, словно прикладывал лед к ранам, что нанесла ему Джейн.
– Почему ты не говоришь людям правду? – Она подняла брови.
– Потому что не всякая правда приносит пользу. Ты думаешь иначе?
– Как и большинство.
Эдмунд пожал плечами.
– В таком случае меня не заботит мнение большинства, и я поступаю так, как считаю правильным. В данном случае я хочу понять, почему ты ушла.
Джейн отвела взгляд.
– Но ты мне не веришь.
Ему на глаза попались красные ягоды, сохранившиеся на последней ветке остролиста, которая лежала между их стульями. Должно быть, Джейн уронила ее, когда он сжег тост или когда принесли чай.
Эдмунд наклонился поднять ветку.
– Я понятия не имел, что ты так думаешь, Джейн. Конечно, я верю тебе. Ты человек опасный, но это лишь значит, что тебя лучше держать в союзниках.
Она прищурилась.
– Это что, такой комплимент или оскорбление?
– Ну разумеется, комплимент. – Эдмунд снова сел, покручивая в пальцах веточку остролиста.
– Значит, ты все же не доверяешь мне или доверяешь недостаточно, чтобы позволить самой решить, что о тебе думать.
– Это все, чего ты от меня хочешь – наставничества? В таком случае я стану похожим на тебя: ты рассуждала о законе, не имея ни малейшего понятия, что это такое.
Джейн опять замерла с открытым ртом, и Эдмунд почувствовал себя победителем, потому что смог пошатнуть ее мнение о нем. «Да, дорогая: собака умеет лаять и кусаться, а ты думала, что совсем меня приручила?»