Наконец можно было расслабиться, расправить плечи. Кажется, все прошло по плану. Тернер ничего не заподозрил: не зря же Эдмунд ему угрожал! – и явно покинул особняк с ощущением триумфа. Лишний раз это убедило его в том, что для злодея месть, желание сломить своего бывшего воспитанника было гораздо сильнее любых других чувств.
Набросав письмо Джейн и еще несколько необходимых сообщений, Киркпатрик запечатал их и вручил курьеру. На случай если Тернер вдруг следит за его домом, Эдмунд приказал курьеру не забывать о бдительности.
Чтобы немного отвлечься от размышлений о прошлом и будущем, Киркпатрик провел рукой по корешкам книг в шкафу, остановился на тонком томике и вытащил его. По иронии судьбы это оказался Шекспир, «Гамлет». Меланхолия и даже депрессия, борьба, смерть, интриги, стражники, которые бродят по замку в поисках призрака старого короля, убитого ядом, подсыпанным ему в ухо собственным братом.
– М-да, явно не то, что мне сейчас нужно, – буркнул Эдмунд, но все же пролистал несколько страниц. Его внимание привлекла реплика, вложенная в уста Марцелла, стражника:
Есть слух, что каждый год близ той поры,
Когда родился на земле Спаситель,
Певец зари не молкнет до утра;
Тогда не смеют шелохнуться духи,
Целебны ночи, не разят планеты,
Безвредны феи, ведьмы не чаруют, –
Так благостно и свято это время.
Прекрасные слова о Рождестве! Впрочем, крылось в них и нечто большее. Когда соотечественники пребывали в страхе, Марцелл сумел сохранить оптимизм: Рождество, по его словам, время, когда все возвращается на круги своя, призраки спят, а ведовство колдунов бессильно. Что, если в этот светлый праздник чудеса случаются и с обычными людьми?
На этой позитивной ноте Эдмунд закрыл книгу.
Сможет ли он найти способ сделать Джейн счастливой, после того как все это кончится? Как бы ему этого хотелось!
До Рождества оставались считаные дни. Эдмунд присутствовал на очередном заседании парламента, но все его мысли занимала подготовка к реализации их с Джейн плана. Пока он слушал выступления парламентариев, по Лондону в корзинах слуг перемещалось множество записок, отправленных по определенным адресам. Фигуры постепенно занимали свои позиции на шахматной доске, как сказал бы ирландец.
В самый канун Рождества, едва солнце начало клониться к закату, Эдмунд надел старый потрепанный плащ и изношенную шляпу, выскользнул через черный ход из особняка и быстро пересек Беркли-сквер, смешавшись с толпой. Чтобы исключить возможность слежки, до усадьбы Хавьера на Ганновер-сквер он добирался закоулками, однако все равно прибыл раньше назначенного часа.