При появлении двух фигур Альфонсо поднялся во весь рост, и кровь прилила к его щекам, когда темнокожая женщина вошла в дверь рядом с ним. Однако этот огонь быстро погас под осуждающим взглядом священника. Опустив глаза, Альфонсо проследовал за ними внутрь. Они подошли к новому пленнику, и Агиляр опустился на колени рядом с ним. Священник обратился к Марине на ее языке, языке майя, а она заговорила с пленником на ацтекском. Альфонсо не понимал ничего из сказанного ими, поскольку они ни слова не сказали по-испански. Он всегда чувствовал беспокойство, когда становился свидетелем таких разговоров, потому что не мог избавиться от мысли и страха, что все эти люди что-то замышляют. После нескольких слов, переданных по цепочке переводчиков, Агиляр стал разматывать веревки, которыми был связан пленник. Альфонсо шагнул вперед.
– Что вы делаете?
– Так приказал Кортес, – ответил священник.
– Но если он…
– Приказ Кортеса, – снова ответил Агиляр и на этом закончил, хотя Альфонсо не убирал руку с рукояти шпаги.
Вождь потер запястья в местах, где веревки врезались в кожу и где еще остались пятна лошадиной крови, которая засохла, потрескалась и отваливалась теперь, словно корка. Индеец что-то сказал Марине, и в его голосе звучали злость и воинственность. Она передала это Агиляру, и они, сменив порядок, продолжили разговор. Марина достала несколько стеклянных бусин и предложила их пленнику – взятка, замаскированная под подарок. Он отказался с нескрываемым отвращением.
– Что он говорит? – спросил Альфонсо священника.
– Он не будет сотрудничать, – Агиляр поднялся на ноги. – Он скорее согласится, чтобы мы принесли его в жертву нашему богу.
– Что? – произнес Альфонсо, и за его страхом Оуэн почувствовал страх за Хавьера. Но если бы он стал действовать, исходя из этого страха, симуляция прервалась бы.
– Я… не понимаю я этих дикарей, – сказал Альфонсо.
– Они верят, что если богам не принести кровавую жертву, солнце не встанет. Наступит конец света. Для них практика жертвоприношений – это не жестокость, а необходимый акт обновления, – пояснил Агиляр.
– Вы говорите прямо как один из них, – рискнул сказать Альфонсо. Но Агиляр не обратил внимания.
– Мне пришлось научиться понимать их.
– Тогда вы, должно быть, такой же дикарь, – выпалил Альфонсо, и от этих слов сознание Оуэна пришло в ужас.
– Но честь ты можешь понять, – сказал Агиляр. – Он верит, что такова его судьба – погибнуть в плену. Он не собирается бежать от нее. Он верит, что если станет нашим посланником, как того хочет Кортес, это будет значить, что он трус.