Оуэн недоумевал, как это вообще было возможно, учитывая сражение, в котором они столкнулись, но у Альфонсо, кажется, таких сомнений не было.
– Сделайте это еще раз, – приказал Кортес. – В моем присутствии.
Агиляр заговорил с Мариной, затем она перевела его слова пленнику. Когда она обратилась к пленнику, он, кажется, смягчился, а его голос звучал уже не так настойчиво, как раньше.
– Этот человек интересуется, когда его принесут в жертву, – сказал Агиляр.
– Скажите, что мы избавим его от этого, – произнес Кортес. – И наградим его дарами.
И снова последовала все та же схема переговоров и предложение стеклянных бус, которые капитан использовал, чтобы подкупить индейцев и переманить их на свою сторону. На этот раз пленник принял их.
– Он говорит, что не хочет бежать от своей судьбы, – сказал Агиляр. – Он верит, что ему суждено умереть в качестве военнопленного. И стать жертвой нашему богу.
– Скажи ему, что у меня на него другие планы, – велел Кортес. – Я хочу, чтобы он передал сообщение своему королю. Поступив таким образом, он станет инструментом для примирения между нашими народами. Если он мне поверит, я помогу освободить его страну от тирании Монтесумы и ацтеков.
Услышав перевод, пленник, прищурившись, взглянул на капитана. Альфонсо пытался уловить выражение лица этого человека, ожидая момента, когда индеец встанет на сторону Кортеса, потому что Кортес мог заставить любого стать его союзником. Пауза затянулась. Капитан смотрел на индейца с высоты собственной уверенности и власти. Он выглядел великолепно в своих доспехах, сжимая рукоять особенного кинжала, который он всегда носил сбоку. Это был подарок Шарля V, который, в свою очередь, получил его от Альфонсо V, правителя Арагона, а тому он достался от папы Каликста III.
В следующий момент глаза пленника расширились, и он кивнул. Он заговорил с Мариной, как показалось Альфонсо, почтительным тоном. Она перевела его слова Агиляру, а тот передал их Кортесу.
– Он станет твоим посланником, – сказал священник.
– Я доволен, – ответил Кортес, ослабляя хватку на рукояти кинжала.
– Что случилось? – послышался крик Монро, разко возвращая Оуэна обратно в воспоминание Альфонсо. – Что такое?
Оуэн не понимал, о чем он спрашивал. Прежде, чем он успел переспросить или ответить, Монро снова заговорил.
– Нужно прерваться, прямо сейчас. Может быть немного жестко. Держитесь.
Хижина взорвалась. Мир симуляции разлетелся на куски с очередной вспышкой яркого света, взрывающей мозг, разрывая фигуры Кортеса, Марины и Джеронимо де Агиляра. Дуга боли пронзила голову Оуэна, и он едва сдержался, чтобы не закричать, с силой зажмурившись, пока боль не прошла. Они снова оказались в коридоре памяти, все еще запертые в телах своих предков.