– Я певица, – сказала Наталья, стоящая рядом в своем наряде. Ее черты казались Томми знакомыми. – Оперная певица.
За восхищением, которое Томми испытывал в отношении этой женщины, скрывалось знание Шона о том, что это была Наталия, и говорила она довольно испуганным голосом. Очевидно, она была застенчива и сказала не более десятка слов с того момента, когда Шон встретил ее. Возможно, сама идея выступления на сцене пугала ее.
– Все готово, – сказал Монро. – Я запущу симуляцию на счет три. Приготовьтесь. Призывные бунты были адом на земле.
Наталия пристально смотрела в зеркало. В гримерной она была одна, но лицо, которое глядело из зеркало на нее, было чужим. У этой молодой женщины, чей амбициозный разум и воля требовали подняться над ролью дублера, присущей Наталии, до роли первого плана, были черные волосы, блестевшие в теплом газовом освещении. Вокруг ее больших глаз были густо нанесены тени. Алое платье на ней, по смутным воспоминаниям Наталии, покупалось в Париже, и его стоимость (она совершенно уверена в этом) потрясла бы ее, если пересчитать в соответствии с инфляцией.
А еще она была оперной певицей. И не просто оперной певицей, а Аделиной Патти. Будучи вундеркиндом, впервые она вышла на сцену в возрасте семи лет. Теперь, в двадцать, она уже объехала все Соединенные Штаты, Европу и Россию. В прошлом году, получив личное приглашение, она пела в Белом доме для Авраама Линкольна и его жены Мэри Тодд.
Кто-то осторожно постучал в дверь.
– Мадемуазель?
Наталия удалилась за занавес и позволила выйти на сцену Аделине.
– Да?
– Это Уильям, – сказал мужчина. – У меня ваш гонорар, мадемуазель. Могу я войти?
– Войдите, – разрешила Аделина.
Дверь открылась, и в гримерку вошел менеджер театра Niblo’s Garden, невысокий и в некотором роде круглый, но только в центральной части тела. В рукаж он держал небольшую кожаную сумку, которую сразу же поставил на пол возле себя.
– Мои извинения, если вам кажется вульгарным то, что я вот так общаюсь напрямую с вами, – произнес он. – Если бы ваш администратор так внезапно не заболел…
– Спасибо, сэр, – ответила Аделина. – Не стоит извинений. Надеюсь, все оплачено полностью?
Она подняла сумку за ручки и обнаружила, что та весила, наверное, фунтов восемь. При нынешней рыночной цене на золото она должна была весить все десять.
– Не полностью, не так ли?
Уильям вынул из кармана платок и промокнул лоб.
– К сожалению, мисс Патти, это так. Я принес четыре тысячи золотом, а оставшееся, это последняя тысяча, вы получите после продажи билетов.
– Мне казалось, в моем контракте ясно прописаны условия, – сказала Аделина.