По просьбе Мазурука они обследовали "Винстон-Сален" и установили, что с приливом его нетрудно снять с мели. Тогда Мазурук принял категорические меры:
- Я командир в этом районе и старший по чину, а поэтому требую подчиняться моим приказаниям, в противном случае судно уйдет без вас!
Его действия, как видно, пришлись по душе матросам "Винстона-Салена", которые присутствовали при этой позорной сцене. Хмурые лица моряков просветлели, а через минуту десятки колючих глаз выжидательно впились в капитана. Тот уступил. Матросы вмиг стали по своим местам, ожидая приказаний. Но капитан не спешил, он нашел еще одну лазейку.
Чтобы снять с мели крепко засевший корабль, надо было завести один из якорей на корму. Но как отделить его от толстой цепи? Капитан "Винстона-Салена", ухмыльнувшись, заявил, что на корабле нет режущего инструмента.
Однако случилось неожиданное. Тот самый долговязый матрос, который отрекомендовался боцманом, подошел к русским и указал пальцем в воду, где покоился кусок якорной цепи. Все увидели толстый болт разъемного звена. Теперь вытянулись лица офицеров и капитана, а моряки "Винстона-Салена" с улыбкой принялись за дело. Вскоре трехтонный левый якорь был погружен на "Ю. Шокальского", заведен за корму и там брошен в воду. Трос соединил его с кормовой лебедкой. Как только прилив достиг наивысшей точки, винт "Винстона-Салена" пришел в движение, якорный канат натянулся, и корабль медленно сполз в воду. Через два дня транспорт стоял под разгрузкой у причалов Архангельского порта.
Мазурук, прибывший по делам в порт, зашел к своим "старым знакомым". Американские матросы работали до седьмого пота. Они хотели искупить вину своего начальства. Увидев русского полковника, они на несколько минут прервали работу, чтобы обнять его, пожать ему руку в знак благодарности. "Вот она, настоящая Америка! - подумал Мазурук. - Вот они, настоящие союзники!"
* * *
Июльская трагедия в Баренцевом море усложнила и без того тяжелую обстановку на северном театре военных действий. Из тридцати семи транспортов только одиннадцать попали в порты назначения. Это были в основном советские суда. Наше морское командование вынуждено было в этой напряженной до предела обстановке распылить свои военные силы. Двадцать одни сутки наши военные корабли, подводные лодки и самолеты, ведя ожесточенные бои с врагом, занимались розысками союзных транспортов.
Малодушие, проявленное союзниками, насторожило советское командование. "В случае натиска противника на театре, - записал в ту пору в своем дневнике адмирал А. Г. Головко, - нечего... и надеяться на поддержку тех же английских военно-морских сил. Точка зрения У. Черчилля, заявившего от имени британского правительства об отказе рисковать кораблями флота метрополии где-либо на коммуникациях Северной Атлантики, уже известна и мне через английскую военно-морскую миссию в Полярном. Эскорта от Исландии до Медвежьего и караванов с грузами до сентября не будет, а нашим транспортным судам предстоят одиночные переходы на свой страх и риск.