Почему же лысенкоистам было важно прикрыться именем Мичурина, как шитом? Дело было вовсе не в единстве взглядов. На самом деле, Мичурин, хоть и отзывался о генетике несколько лет крайне отрицательно (так, в частности, клише «пресловутые гороховые законы Менделя» было запущено в обиход именно им), с течением времени поменял свои взгляды и стал уважительно относиться к создателю законов генетики И. Г. Менделю. Трансформация взглядов на законы генетики, открытые Менделем, произошла под влиянием академика Н. И. Вавилова, коего Мичурин искренне уважал. Ведь именно Вавилов «вытащил» имя Мичурина на свет, обратив на него внимание самого Ленина (с помощью своего друга — личного секретаря Ленина Н. П. Горбунова). Мичурин, не без воздействия Вавилова, поменял и свои политические взгляды на противоположные: перед революцией 1917 года он — потомственный дворянин и землевладелец — писал письма в газеты с призывами объединиться вокруг царского трона и дать, пока не поздно, отпор смутьянам-революционерам, но после революции сообразил, что теперь надо сменить пластинку и начать превозносить новые власти. Он открыто перешел на сторону партии Ленина, печатал преданные заявления в газете, выступал по радио, снимался в кинохронике, обменивался письмами с вождями, его посетил «всероссийский староста» М. И. Калинин. После смерти Ленина плодовод-любитель получил несколько приветственных строк от самого Сталина, и в короткий срок его имя приобрело в Стране Советов колоссальную популярность: он был награжден советскими орденами, город Козлов, в котором он жил, был переименован в город Мичуринск, власти инициировали движение любителей селекционеров под именем мичуринцев, кружки мичуринцев возникли в школах (в каждой отдельной школе в стране!), слово «мичуринец» стало нарицательным.
Параллельно в стране росла популярность Лысенко, обещавшего партии и правительству решить проблемы увеличения продуктивности сельского хозяйства; однако последний был молодым человеком и оставалась реальная опасность, что, пойди он чуть дальше в своих амбициях, обзови своих последователей лысенковцами, как тут же единственный и непререкаемый «светоч» — Иосиф Сталин мог бы заподозрить неладное: безопаснее было прикрыть конгломерат своих взглядов чьим-то именем и сойти за скромного. Так Лысенко и его идеологический сподвижник Исай Израилевич Презент придумали термин «мичуринская биология», зная, что мертвый Мичурин против такого святотатства из гроба не восстанет и не возразит против прикрытия его именем, как непробиваемым идеологическим щитом, лысенковских домыслов о том, как растения и животные живут и развиваются.