— До вецела!
— Давай! Люблю тебя, — уже более тихо.
* * *
Дождался. Будто мог мой Палач отпустить меня добровольно и столь щедро.
— Вань, — тихо, украдкой позвал, едва я попыталась ускориться и сбежать от него.
Миг — догнал — схватил за локоть. Силой остановил.
Вырываюсь. А в голове уже взрыв. Сердце давно в клочья. Сочиться из рванья прощальные потоки крови. Сгораю. Заживаю сгораю в ужасе, стыде, шоке.
Никогда не думала, что можно так сильно чего-то бояться.
Хоть миг, хоть мгновение рядом с ним — и даже ад покажется прохладнее, более щадящим.
— Ваня, я просто поговорить с тобой хочу!
И снова пытаюсь убежать.
Орать. Дико орать хочется — едва сдерживаю вой, давясь слезами.
— Пожалуйста! — и снова мой супостат быстрее, ловчее. Бесчеловечнее.
Хватает силой в свои цепи — и тотчас прижимает к себе.
Рев, удушливые рыдания с визгом вырываются из меня.
— Ваня, Ванечка! Не плачь, прошу! Я просто поговорить! Поговорить хочу! — попытка перекричать мою панику. Истерику.
А его тепло будто раскаленная плазма уже испепеляет мою плоть.
— Я не могу! Не могу! — отчаянно сражаюсь за свою химерную идиллию, к которой столько шла, в которую столько сил вложила. — Я замужем! У нас сын!
— Я знаю, котенок, — еще сильнее его стальная хватка, сужаются кандалы, пробираясь, казалось, к самой душе. — Я знаю! Я ж ничего… просто поговорить.
Обмираю покорно.
Попытка взглянуть в лицо ему, но в момент осекаюсь. Отстраниться — и того более недоступно.
— Просто поговорить, — шепотом на ухо. — Прости, — немного помолчав. — Просто иначе не мог поступить. Не мог не увидеть тебя.
— Я замужем, — полоумной мантрой. Не зная… для кого впредь повторяя, напоминая: ему, или всё же себе.
— Я всё понимаю, Вань. Всё хорошо.
Его напор, веление — и вынужденно лицом к лицу, на расстоянии вдоха. Нос к носу. Губы едва не соприкасаются.
— Зачем ты здесь? — горестно я, вымаливая вранье. Грубость. Боль. Но только не то, что может…
— Тебя хотел увидеть, — беспощадным залпом.
— Зачем? — рыком, уже ненавидя себя за столь откровенную слабость, бесхарактерность. Искренность. Его и себя за искренность.
— Хотел убедиться, что у тебя всё хорошо.
Выть, отчаянно голосить хотелось, утопая в агоническом припадке.
— Всё хорошо, — притворной, напускной дерзостью циничный рассудок.
Колкие мгновения тишины — и отваживается:
— Не вырывайся, прошу. Не убегай. Просто поговорим, хорошо? Я ничего тебе не сделаю. Ничего не потребую. Просто поговорим. Прошу.
До боли. И пусть сжимал меня до боли, и я всему противилась отчаянно… казалось, счастливее, чем в этот миг, я никогда еще в жизни не была. Душу дьяволу готова продать… лишь бы это никогда не заканчивалось. Замереть бы так навек. В Его объятиях. Утонуть, захлебнуться, в Его тепле, в Его аромате.