— Absolut, Herr Budd.
— Я чувствую, что слишком много говорю.
— О, нет, я уверяю вас, что я никогда не слушал более поучительного разговора.
— Я всегда чувствую себя взволнованным, когда посещаю такие старые здания. Этот замок, вы знаете, попал в руки революционерам. Они часто жгли здания, но у кого-то возникла более здравая мысль превратить этот замок в революционную штаб-квартиру. Вы можете представить себе сцены, которые происходили здесь. Толпы крестьян, шагающих и поющих свои неистовые песни, с кровавыми головами своих жертв на копьях. Вероятно, они ворвались в винные погреба и напились. В этом замке есть винные погреба, герр лейтенант?
— Да, конечно.
— Я полагаю, у вас тут также есть темницы?
— Есть небольшие комнаты в подвале, которые могут быть использованы для этих целей.
— С кольцами, установленными в кладке, которым могут быть прикованы заключенные?
— Я никогда не видел их, герр Бэдд.
"В этих старых местах иногда можно сделать ужасные открытия. Возможно, это заинтересует вас. И мы могли бы с вами пойти туда когда-нибудь и посмотреть, что можно там найти". — Лектор намекнул, а затем быстро отошёл от такого опасного предмета. Он вернется к нему позже.
IV
Они прошли в музыкальную комнату, там в одном углу стоял маленький инструмент французского ореха с богатой резьбой и инкрустацией. "Ах, посмотрите, une épinette![20]" — воскликнул Ланни. — "Из него нельзя извлечь много звуков, но, несомненно, он бесценен как антиквариат. В музыке произошла та же эволюция, что и на войне, герр лейтенант". Перед инструментом стоял стул, и Ланни спросил: "Могу ли я попробовать?"
Он сел, поднял крышку, и слегка коснулся клавиш. Послышался негромкий жестяной звук, и Ланни сказал: "Это то, что деды наших прадедов считали музыкой. Многие из лучших произведений Моцарта были написаны для такого инструмента. Я видел клавикорды, на которых он учился играть в маленькой квартире в Зальцбурге, где он родился".
Ланни сыграл обрывок из фортепианной сонаты Моцарта; Затем он встал и прошелся по комнате к прекрасному современному французскому инструменту, роялю, и сел там. Он нажал на педаль громкости и ударил аккорды, и пошёл гром. Он играл Horst Wessel Lied, походную песню нацистов, написанную берлинским штурмовиком, который, как говорят, был сутенером. Марш обладал чётким быстрым ритмом, и Ланни мог быть уверен, что герр лейтенант Рёрих был воспитан на нем. Судя по его внешности, он был молодым человеком, когда его партия пришла к власти, и его нынешнее положение указывало, что он должен был вступить в Гитлерюгенд мальчиком.