― Разве вы не видите? Мы нуждаемся в ней! Как только она прибыла, мы сделали большие успехи в поисках лекарства. Мы так близки, Солан. Я не могу сделать это в одиночку. Если мы потеряем ее, то утратим всякую надежду!
Растущая толпа повторяла его слова. Так много произошло за последние несколько дней, а теперь еще и это?
― Джерек, ― сказал я, используя самый успокаивающий тон и обнимая его за плечи, ― я верю, ты можешь найти лекарство самостоятельно.
Он сбросил мою руку и развернулся, глядя на меня.
― Если ты не собираешься сделать ничего для этого, то я спасу ее сам!
Он повернулся, чтобы бежать в лес, но Чернис подкрался к нему со спины.
― Эй, Джерек, ― сказал мой помощник, ― помедленнее. Выдохни. Ты знаешь, что нужен нам здесь. Ты единственный, кто может решить эту проблему. Если племя Холмов разорвет тебя на части, а оно так и поступит, тогда действительно не будет надежды, ты не согласен?
Джерек нахмурился в раздумье, затем медленно кивнул со страдальческим выражением на лице.
― Вы правы. А как насчет Натали? Ты отправишь команду, Солан?
Его глаза умоляли меня сделать хоть что-нибудь. Так же, как и мое собственное сердце. Оно думало только о Сиенне. Мой живот скрутило в узел при мысли о том, что могло бы преследовать ее в лесу, а я стоял здесь и спорил с сумасшедшим ученым.
Я оглядел толпу ― в основном самцы. Их было так мало, и те, что были, хмурились от беспокойства. Когда я оглядел всех, я поймал взгляд Черниса. Его глаза сузились.
― Не говори мне, что рассматриваешь его безумную просьбу, Солан.
Я стоял как вкопанный и молча смотрел на него. Я еще ничего не решил, но мой инстинкт говорил, чтобы я последовал за Сиенной. К тому же я не знал, но подозревал, что она не пойдет со мной добровольно без возвращения ее сестер.
― Как ты можешь даже думать о том, чтобы пожертвовать всем ради них? Это не только твоя жизнь или моя. Это жизнь всего племени.
― Но без Натали племя обречено, ― выкрикнул Джерек.
Повернувшись спиной к ним, я снова пробежался взглядом по толпе.
― Кто из вас готов присоединиться ко мне в спасательной операции?
― Солан, ты не можешь…
― Тихо, Чернис, ― рявкнул я, даже не взглянув в его сторону. ― Ты сказал свое слово. Теперь я жду, что скажет мое племя.
Когда мой отец был альфой, каждый мужчина вышел бы вперед, чтобы следовать за своим вождем в бой. Сегодня же я столкнулся со стеной страха и неуверенности. Никто не решался смотреть мне в глаза. Их молчание недвусмысленно сказало мне, что если я пойду за Сиенной и ее сестрами, то могу рассчитывать только на себя.