Он громко вздохнул.
— Да, могут. Изредка. Но… они предпочитают убивать своих избранниц. Если девушшка не может противостоять влечению — для ящерра это хуже ада. Он понимает, что стоит другому ящерру её поманить — и она побежит за ним.
— Почему… почему ты думаешь, что моё влечение —другое? Я ведь обычная.
Руанн прижался лбом к моему лбу. Я почувствовала жар его тела и дыхание, согревающее моё лицо.
— Венилакриме… я не могу без тебя. Ты — моя физиологическая и моральная потребность.
Его прикосновение — как разряд тока. Я закрыла глаза.
Могла ли женщина мечтать о большем? Находиться в богатом доме, в роскошной комнате с безумно притягательным мужчиной, растекающимся мыслью по древу о том, какие сильные чувства он к ней испытывает? Не этого ли хочет каждая женщина? Чтобы все её проблемы взял на себя другой? Тот, кто будет любить и беречь.
Это казалось слишком нереальным. Не нужно стараться, чтобы отношения стали идеальными, не нужно искать и сомневаться. Не нужно сравнивать с другими.
Я — его избранница, и самоуверенные ящерры обязаны с этим считаться. Те самые ящерры, перед которыми я трепетала. Которых боялась. Один из них — убийца Рамм-Дасса.
— Так не бывает…
Сказав эти слова, я осознала нечто новое. Меня пугала такая любовь. Хотелось заслужить своё чувство, а не получить его в подарок.
— Руанн…
— Да, Лин, — мы и дальше соприкасались лбами.
— Ты меня не знаешь… я не могу…
— Не можешшь довериться мне… я это понимаю…
— Довериться тоже… но… есть так много слов, которые передают лишь малую часть… не могу довериться, поверить не могу. Ты меня принуждаешь, я знаю… Любое неверное движение — и мне придётся увидеть другую сторону твоего характера… Я не хочу…
— Да, Лин, я тебя принуждаю. Я принуждаю… Живи в этом доме и будь счастлива со мной.
— Но… я не живу столетиями… наш век короче вашего… и…
— Я рад, что ты начала задумываться о правильных вещах, о нашшей совместной жизни.
— Руанн! — я оттолкнула его, и он поддался. — В конце концов, у тебя хвост!
Я почти выкрикнула эту фразу. Несколько секунд он молчал отрешённо, а потом… начал смеяться. У Руанна красивый смех — хриплый, мелодичный. Серьёзный разговор свёлся на нет. Мне тоже стало смешно, я схватилась за живот.
— У тебя хвост, судья. У тебя настоящий хвост!
Смех усилился.
Немного успокоившись, ящерр сказал:
— Да, у меня хвост… И если будешь себя хорошшо вести, я разрешшу его потрогать…
И продолжил смеяться, видя, как от удивления вытягивается моё лицо. Я не решилась напомнить, что Руанн — судья, ему не положено заливаться смехом.
Тем не менее, вот он — ящерр, с которым я спала, искрящийся весельем и беззаботностью.