И я спала с Томасом.
Твою мать.
— Ладно, — пищу я. — Почему я не знала этого? Почему никто не знает об этом? Потому что ты известен, как участник УШ. Если уж на то пошло, почему ты в УШ, когда владеешь виски Сигал? И почему ты так ненавидишь своё же виски? И-и… — я выдыхаюсь.
Он тихонько посмеивается.
— Слишком много вопросов, Фейерверк.
— Я знаю. Прости. Просто я запуталась, — освободив руку, я потираю голову.
— Знаю. Это сбивает с толку, и извини за то, что не был честен с тобой с самого начала.
— Тебе не за что извиняться. Ты не должен был рассказывать мне историю своей семьи лишь потому, что спал со мной.
— Нет, должен был.
Подняв голову, он смотрит на меня, и сила в его взгляде поражает меня прямо в сердце.
— С самого начала между нами было нечто большее, чем просто секс. Мы оба знали это. Просто тогда я решил проигнорировать это, в то время как ты смело посмотрела правде в глаза.
Он ложится на диван, отклонив голову.
Заинтересованная его словами, я следую за ним. Сняв обувь, я забираюсь на диван, садясь рядом с ним, и поджимаю ногу под свою попу, прижимаясь своими бёдрами к его. Я смотрю на его лицо, отчаянно пытаясь узнать о нём всё.
Он наклоняет голову в мою сторону, с сожалением глядя мне в глаза.
— Ты с самого начала заслуживала узнать всё обо мне, узнать, во что ты ввязываешься, и мне жаль, что раньше я молчал об этом, — он пропускает руку через свои волосы. — Моё прошлое — это не тёплая и уютная история, и это не то, о чём я рассказываю. Единственные люди, которым о нём известно, — это Джейк и Денни. И Джонни, который унёс это с собой в могилу. Я рассказал им, как только УШ начал становится популярным, потому что они имели право знать, какой багаж я несу. Моё прошлое — это такого рода новости, которые любит жёлтая пресса. К счастью, никто никогда не копался в моём прошлом достаточно глубоко, чтобы обнаружить это, и я позаботился, чтобы так это и оставалось. Будучи распутным, играющим на бас-гитаре участником группы, я удерживал интерес людей ко мне именно на таком уровне. Спустя какое-то время то, с кем я трахался в очередной раз, становилось надоедливым. У людей пропал интерес.
Он протягивает руку и смахивает мою чёлку со лба.
— Помнишь, что я сказал тебе в тот день, когда мы сидели за роялем?
«Я не хочу быть солистом. Мне нравится, когда всё легко и просто. Я играю, делая то, что люблю и получаю вознаграждение от маржинальной издержки».
— Да, — киваю я.
— Мне нравятся простые вещи. Я не хочу быть солистом… я буду им только для тебя, — он снова берёт меня за руку. — Я не хочу, чтобы всё было просто, если это подразумевает, что со мной не будет тебя. Ты важна для меня. Важнее, чем кто-либо и когда-либо. Я хочу, чтобы ты узнала меня… настоящего меня. Я хочу, чтобы ты знала обо мне и моей жизни до встречи с тобой.