Поэтому неудивительно, что в ходе аналитического путешествия мы открываем следы того, что вполне можно было бы назвать «архаичной сексуальностью», несущей неразделимый отпечаток либидо и мортидо,— любовь в ней неотличима от ненависти. Напряжение, исходящее из этой дихотомии с ее депрессивным потенциалом, вынуждает к вечному поиску своего разрешения и, действительно, представляет витальный, вездесущий субстрат для всех форм взрослой любви и сексуальности.
За признанием разницы между Собственным Я и другим следует равно травматичное открытие разницы между полами. Сегодня мы знаем,
что впервые оно происходит не во время (имеющего свою специфику у каждого пола) эдипального конфликта, как считал Фрейд, а задолго до этой, так называемой классической, фазы. Руаф и Галенсон (1981) провели многолетние исследования, посвященные этому вопросу. Их наблюдения продемонстрировали, что сам по себе факт разницы уже возбуждает тревогу задолго до начала борьбы ребенка с тревожными конфликтами, окружающими эдипальный кризис. Однако считается, что открытие половых различий ведет (по-своему — у каждого пола) к взрослению, как только тревогу удается несколько смягчить.
И в своем гомосексуальном, и в гетеросексуальном измерении эдипальный кризис заставляет ребенка примириться с невозможностью воплощать оба пола и обладать обоими родителями. Вдобавок к этому, принимая свою неизбежную однополость, новый человек должен каким-то способом компенсировать свой отказ от бисексуальных стремлений. (Эти способы мы исследуем в главах, посвященных творчеству и сексуальным отклонениям (девиациям).) Открытие половых различий вносит вклад в постепенное приобретение интрапсихического представительства «сердцевины рода»>1>, в том смысле, в каком этот термин определил Столл ер (1968). На этой основе ребенок будет формировать свою самоидентичность как «мужскую» или «женскую» через психические представительства, создающиеся не из биологической данности, а из указаний бессознательного своих родителей и из понятий их культурной и социальной среды.
В той степени, в какой сексуальная ориентация формируется опытом раннего детства, психоанализ должен вносить особый вклад в изучение как аберраций сердцевины родовой идентичности, так и психических конфликтов, касающихся сексуальной (половой)>2> ролевой идентичности. Хотя не вызывает сомнений, что у мальчика иные анатомические ощущения, чем у девочки, эта «данность» не подразумевает, что психическое представительство сердцевины родовой идентичности — врожденное. Фрейд подчеркивал, что объекты сексуального желания не врожденные, а должны быть «найдены» (1905); он также предполагал, что ощущение Собственного Я и своей сексуальной ориентации, хотя и устанавливается в раннем детстве, в полную силу «открывается вновь» вскоре после наступления пубертата.