— Можно ему отдать?
Старик все заметил, блеснул глазами и повысил голос:
— Нет, молодой господин, спрячь его! Ты уже привез мне сластей, а эти деньги я принять не могу: мы — люди гордые. Ну что это такое? Спрячь, спрячь, я все равно не возьму! — Он обернулся к двери: — Ну где чай? Что там с вами стряслось?
Небесный дар еще больше изумился. Эти люди были бедными, но гордыми и очень симпатичными, они не дрожали при виде денег, как городские. Но почему они так бедны? Кто их довел до этого? И он снова взглянул на Хуан Тяньба, на мече которого застыла клопиная кровь.
Деревенские яйца были только что снесенными и невероятно вкусными. Лепешка тоже оказалась совсем не такой грубой, как на первый взгляд: снаружи поджаристая, а внутри пушистая, так что ее хотелось жевать без передышки. Старшая девочка приветливо протянула Небесному дару еще кусок батата, но он не взял из боязни, что у нее грязные руки.
Едва стемнело, как все легли спать. Старик уложил Небесного дара на кан рядом с собой, поближе к топке, и добавил:
— Устал, наверно, молодой господин? Отдохни! Керосин дорогой, даже лампу не зажжешь! Ох!
Только улегшись, Небесный дар почувствовал, что кан не просто теплый, а горячий. Сначала это ему даже понравилось, он терпел, но вскоре весь покрылся потом. На спине лежать невозможно, на боку тоже… Он тихонько подложил под себя ватные штаны, однако их хватило ненадолго: глаза слипаются, нос горит, руки положить некуда. Пришлось опереться руками о штаны и время от времени отжиматься, как будто делая зарядку, — тогда между животом и каном хотя бы ветерок продувал. Но руки быстро заболели. Он положил на штаны еще и ватную куртку, забрался на все это сооружение: теперь стало не очень горячо снизу, зато холодно сверху, потому что накрыться было уже нечем. Так он промучился от жары, холода и дыма целых полночи, но подать голос стеснялся. К утру кан немного остыл, и Небесный дар забылся.
Проснулся он с воспаленными глазами и заложенным носом. Нет, так дело не пойдет, он не вытерпит подобной жизни! Небесный дар не хотел капризничать, однако здесь слишком неуютно, грязно, и вообще в деревне ничего нет. По утрам бывают только разносчики мяса и соевого творога, да и те, говорят, появляются лишь раз в три дня. В единственной лавке не продают ничего вкусного. Старик Цзи с ног сбился, чтобы ему угодить, но и то сумел организовать только поджаренные кукурузные хлопья и горох. За деревней тоже нет ничего интересного: одна желтая-прежелтая земля да вдалеке три-четыре дерева. Небесный дар вспомнил новогоднюю картину «Радость в крестьянской семье», которую он когда-то видел: там деревня была совсем другой. Здесь же вообще нет радости. Здешние дети знают только заботы да экономию — даже сухую ветку тащат в дом. И холод тут какой-то особенный, будто его надувает неведомо откуда. За целый день, проведенный здесь, Небесный дар ни разу не улыбнулся. Он думал о доме.