— Ну, ты не зарекайся, — нетвердо сказал фаллиин. — Не все же сводится…
— Это всегда лишние проблемы, — перебил его ситх. — Мне они ни к чему.
— Это верно, — вздохнув, согласился Трезза. — Я в свое время с этим поспешил. А зря.
— Ты был женат? — удивился забрак.
Фаллиин с тоской усмехнулся:
— Очень давно. А еще я отец, — зачем-то сообщил он, но не стал продолжать, понимая, что Молу вряд ли будет это интересно. — А ты не пытался найти здесь свои корни?
— Нет, — безразлично ответил иридониец.
— И ни разу не задавался вопросом…
Дарт Мол взглянул на него исподлобья:
— Вообще-то, мой учитель был мне за отца. И другого не было нужно.
— Но жизнь тебе дал не он, — заметил Трезза.
— Жизнь сама по себе — еще не ценность, если ты ничего собой не представляешь, — прозвучал ответ ситха, вновь опечаливший его бывшего наставника.
— Ты хоть бы раз вспомнил о родителях, — настоял фаллиин. — Кем бы они ни были, это благодаря ним в первую очередь ты такой, какой есть.
— Без учителя я ничто, — поставил точку в этой беседе Дарт Мол. — Тема закрыта.
Трезза, угрюмо оскалившись, опустил голову. Он мог бы понять такие слова Мола восемь лет назад, но не сейчас.
— Он хорошо тебя выдрессировал, — проговорил фаллиин с горечью.
Ситх насторожился, встретив такое замечание в штыки:
— Это ты к чему?
— Твой учитель дал тебе реально хоть что-то? — попросил его задуматься бывший наставник. — Или не он — Темная Сторона? Пока, я так вижу, Она только отбирает.
— Но Сила освободит меня, — Мол непоколебимо стоял на своем.
— И как она это сделает? — скептически поинтересовался Трезза.
Забрак отвернулся от него:
— Тебе не понять.
— Конечно, — с печальной иронией ответил фаллиин. — Куда уж мне — старому дряхлому ящеру. Что такого в том, что я прожил жизнь, воевал, любил, учил других…
— Я могу сказать тебе, почему меня уважают, — заносчиво проговорил Дарт Мол. — Потому что никто не может обучить так, как ситх. Никто не умеет воевать так, как ситх! И никто не умеет любить так, как ситх! Потому что любовь ситха — она всегда до гроба!
Такая двусмысленная фраза. Было ли это объяснением насчет Килинди, или это было о чем-то другом — Трезза знал, что не спросит его об этом.
Над столом повисла тишина. На эстраде солист группы — долговязый чисс со взъерошенными волосами — начал новую песню. Низким, загробным голосом он чеканил строчки, звучащие как заклятие:
Иридония, ты видишь две луны,
Как забрака сердца два…
Услышав знакомые слова, Дарт Мол встал из-за стола. Тяжелым прыжком оказавшись возле чисса, он положил руку на струны его ксанты.