— У меня есть вопрос. Где и когда мы с вами встречались?
— Пятьдесят лет тому назад. В августе 41-го. В дверь моей хаты постучал молодой солдатик с кавалерийским карабином за плечами. Он попросил напиться, но заодно и пообедал. Узнал, что товарищи его ушли к переправам, послушал близкий бой на лесной дороге у села, в котором он навсегда потерял настоящих друзей, и ушел к переправам. Как вы догадались, Андрей Петрович, этим солдатиком были вы. Ваша фляга, которая нынче лежит на тумбочке, была вами забыта у меня.
— Вы меня осуждаете?
— Ничуть. В силу своего характера вы выбрали свой путь. Если бы вы тогда поступили иначе, то были бы не вы. Услышав бой, вы могли бы всё бросить и полететь на помощь к друзьям. Вы могли подождать, когда бой кончится и пойти закрыть глаза, похоронить, забрать, может быть, документы, оказать помощь раненым. Вы же дождались конца боя и пошли к переправам. С психологической точки зрения вы человек рациональный, рассудительный, знающий себе цену и умеющий добиваться поставленной цели. Жизнь вам предложила тест. И вы в силу своего характера выбрали свой ответ. Полагаю, у Бонапарта вы могли бы дослужиться до высокого чина. Такие, как вы, редко погибают в бою, как капитан Сулковский.
— Кто это?
— Капитан Сулковский — адъютант Бонапарта. Очень талантливый молодой человек.
— Что-то вы сами себе противоречите, Илья Григорьевич. Только что сказали, что я мог бы дослужиться до высокого чина у Бонапарта и тут же утверждаете, что я — не Сулковский.
— В чём вы видите противоречие, Андрей Петрович? — Улыбнулся Илья Григорьевич. — Сулковский погиб в чине капитана, сержант Бернадотт стал маршалом и основателем сегодня царствующей династии Шведского королевства. Ах, да, извините, в вашем понимании быть адъютантом монарха выше, чем быть маршалом. Всё дело в том, что настоящие монархи обычно бывают в первом поколении. Потом вместо них правят серые кардиналы, секретари, любовницы, референты, флигель-адъютанты. Я назвал Бонапарта. Монарха в первом поколении. Так что, в моих словах нет противоречия. Надеюсь, у вас больше нет вопросов?
— Есть. Сколько вам лет?
— У мненя нет метрики. Я даже не знаю точно, где я родился и кто мои родители. Прикиньте. В 1914 — м году я закончил 3-й курс медицинского факультета Императорского Университета имени Святого Владимира. Чувствовал я себя сверстником своих однокурсников.
— У меня есть ещё к вам вопрос. Чисто профессиональный. Вы были сознательным свидетелем нашей истории. Ваше мнение?
— Извините, Андрей Петрович, в двух словах моё мнение не передать. Я слишком много пережил. Меня власть большевиков дважды репрессировала. Она лишила меня моих родных детей и любимой жены, убив их голодом. Но волею Судьбы и, кстати, косвенно благодаря вам, одарила детьми, принявшими меня в свою семью. Я не беспристрастен. Одно могу сказать: наша страна прошла только пол пути. Падение большевизма ещё не конец мучениям. Страшные метастазы ещё долго будут терзать наш народ. Хочу вам сказать на прощание — не говорите от имени народа. Это красиво, но это ложь. Большая ложь. Понятие «Мы — народ» подразумевает и включает в себя и поденщика, и работодателя, и художника, и мыслителя. Революции и гражданские войны не имеют права твориться от имени народа. Это — самоубийство. У нас самоубийство продолжается уже век. И конца ему я ещё не вижу. Будьте здоровы. Большего я вам не скажу.