Тревога П. Л. Капицы не была ложной, обозначенная им тенденция на монополию науки о наследственности — теперь уже генетиков — вскоре возобладала. Разгрому «лысенковского наследия», в котором было много научно интересного, был дан зелёный свет после окончательного снятия Н. С. Хрущёвым Т. Д. Лысенко с поста президента ВАСХНИЛ в 1962 г. При этом предполагалась как бы круговая порука генетиков — их безусловная поддержка друг друга в борьбе против «лысенковцев».
Любое несогласие жестко подавлялось, невзирая на научные аргументы несогласных. Например, В. Я. Александров (1992, стр. 181) так отозвался о М. Е. Лобашёве — одном из тех, кто возрождал нашу генетику — когда М. Е. Лобашёв в 1956 г. написал отрицательный научный отзыв о создаваемой Н. П. Дубининым лаборатории радиационной генетики: «Лобашёв отколол непонятный номер. среди отрицательных пришел [его] отзыв. Это, естественно, возмутило всех, кто надеялся, что. возобновится исследовательская работа в области генетики». При этом генетики, которых «возмутила» рецензия человека из их же среды, не желали видеть критических оценок, высказанных в научном отзыве М. Е. Лобашёва.
А ведь возможность рецензирования научных работ, свободного от духа корпоративности, и здравое отношение к научным рецензиям — необходимое условие высокого качества исследований. Но генетики не признавали допущенных ими ошибок. Вот как значительно позже написал об этом сам Н. П. Дубинин (1989, стр. 418): «Этим учёным. казалось, что упоминание об ошибках в теориях прошлого умаляет генетику, снижает торжество её победы. И вот нашлись учёные, которые полагали, что для утверждения генетики следует признать верными и для нового времени эти ошибочные взгляды».
Искоренение всего, что было связано с именем Т. Д. Лысенко, шло не только через закрытие научных исследований в области агробиологии. Из школьных и университетских курсов биологии убиралось всё, что хоть как-то перекликалось с теми взглядами, которые разделял Т. Д. Лысенко. Это приводило к неразберихе и перекосам в биологическом образовании школьников и студентов. Вот письмо из школы: «Мы, методисты, учителя биологии и учащиеся, очень хотим, чтобы учёные наконец поняли, какой большой ущерб сейчас наносится воспитанию и образованию молодёжи. Учащиеся спрашивают учителей: Почему И. В. Мичурин — “просто садовод”, а не учёный? За что так критикуют Т. Д. Лысенко? Почему всех, кто признаёт влияние среды на организм, называют “лысенковщик”? … Теперь некоторые учителя стали бояться говорить учащимся о необходимости для каждого животного определённых условий жизни. Дело дошло до того, что против фразы “Необходимость для каждого животного определённых условий жизни” — рецензент написал: “Чудовищно так говорить в 1965 году”. Выходит, что в 1965 году живут вне условий жизни» (За партийную. 1965, стр. 146–147).