Постепенно, погода стала разгоняться и наша ситуация перестала видеться в таком уж чёрном свете. Возможно, дело было в том, что я гнала от себя все мрачные мысли, предоставив возможность событиям идти своим чередом. По дороге мы разговаривали о насущных проблемах, главной из которых было, опять же, отсутствие еды. Правда эта проблема разрешилась быстро благодаря тому, что на пути была деревня, где мы смогли купить продукты. Запасов мы сделали побольше, путь нам предстоял долгий и неизвестно, что ещё ждёт нас впереди. Гном всё же дал один золотой, и его с избытком хватило на все покупки. Надолго в деревне мы задерживаться не стали, пообедав и немного передохнув, двинулись дальше. Весь остаток дня прошёл без приключений. Так промелькнуло несколько дней. Чем дальше мы шли, тем реже встречались деревни на нашем пути. Если была возможность, мы ночевали в селениях. Только Рик неизменно уходил по ночам. Оборотень не хотел вызвать подозрения. Утром мы все опять собрались вместе и продолжали путь.
К вечеру одного из дней, когда солнце стало клониться к закату, мы остановились на ночлег. Поблизости не было видно ни одного селения, поэтому ночевать опять пришлось на природе. Мы развели костёр, чтобы приготовить ужин, благо у предусмотрительного гнома помимо золота в мешке был ещё и походный котелок. Пока Тиллиус и Делти готовили ужин, а Света и Лекс спорили по поводу..., а бог его знает, по поводу чего они опять спорили, я не прислушивалась, мы в это время сидели рядом с Риком. Он смотрел за линию горизонта, туда, куда уже начинало садиться солнце.
- Думаешь о том, что скоро опять придётся уходить?
- Я привык к этому, - ответил он, по-прежнему смотря вдаль. - Раньше я ненавидел ночь, как ненавидел себя в шкуре волка, до крови истязал, вырывая клыками шерсть. Ведь ночью у меня тело волка, а разум человека и это ещё хуже. Прятаться в чащобах, забиваться в норы и бежать, бежать от людей, которые днём твои соседи и знакомые, а ночью хотят тебя убить. Каждый раз, когда мне удавалось найти укромное место, я смотрел на луну и клялся себе, что это последняя ночь, что завтра я сам покончу с этой пыткой, но наступал день, а я так и не мог попрощаться с солнцем, бескрайним голубым небом, мягкой луговой травой, - Рик, наконец, опустил глаза. - Когда я понял, что никогда не смогу сделать это сам, я решил, что ночью я не буду бежать от людей, как делал это каждый раз, а выйду к ним навстречу..., и я пытался, правда, пытался, но каждый раз в последний момент вырывался из засады. Потом я клял себя, но, утыкаясь носом во влажную землю, не мог заставить себя вернуться. В конце концов, я перестал казнить себя, привык, примерился со своей сущностью, и стал жить так: днём радоваться свету, и как неизбежность, встречать ночь. Я знаю, что впереди меня ждёт лишь вечное изгнание и одиночество, но больше я не кляну судьбу: у каждого свой путь.