— Я же сказала, что не хочу о нём говорить.
Но Арик, не обращая на меня внимания, продолжил:
— Сначала я ненавидел его и сгорал от ревности, когда вы были вместе. Но через твои воспоминания я многое о нём узнал. Увидел, с какими трудностями он столкнулся ещё в детстве. Узнал о его мечтах и разочарованиях, — Арик осушил рюмку и налил себе ещё, — по идее, я должен бы и дальше ненавидеть Дево, но в итоге он мне понравился. И это ещё больше всё усложнило.
Я села на своё привычное место.
— Той ночью, когда вы выпивали вместе, что-то изменилось.
Кивок.
— И когда вместе сражались. К тому же он был единственным человеком на земле, который мог понять, что я к тебе чувствовал; единственным, кто вместе со мной боялся твоего предстоящего решения.
Чувствовал. Прошедшее время. Неужели Арик решил жить дальше? Без единственной женщины, к которой может прикоснуться?
Он невесело рассмеялся.
— Что? — я подняла глаза.
— Знаю, тебе трудно будет понять, но после смерти отца Джек был единственным человеком, с которым у меня завязалось некое подобие дружбы.
В груди всё сжалось.
— Я тоже думала об этом. В другом месте и в другое время вы могли бы стать друзьями.
— Потом в Форте мы снова распивали виски и много часов проговорили. К утру я растолковал ему, что могу тебе предложить, и он согласился выдвинуться в путь… чтобы тебе было легче уехать со мной. Но в конце сказал кое-что и в итоге оказался прав.
— Что?
— Он сказал: «Если Эванджелин Грин чего-то захочет, то она это получит. И если она остановит выбор на мне, то так оно и будет, хочу я для неё лучшего или нет».
— Сейчас я тоже кое-чего хочу, но не могу этого получить.
Арик склонил голову.
— Например?
— Отомстить Рихтеру.
— Оставь меня, Императрица, — вздохнул он.
Но я не сдвинулась с места.
— Я хочу, чтобы мы снова читали вместе и разговаривали ночи напролёт. Я хочу, чтобы мы снова были друзьями.
— Общаться как друзья? Невозможно.
— Почему?
Его глаза вспыхнули.
— Потому что мне не нужен просто друг. Мне нужна жена!
— Неужели нельзя… пустить всё своим чередом?
— Мы связаны узами брака. Но, кажется, только я здесь считаюсь с этой подробностью.
Тут я едва сдержалась, чтобы не напомнить, что, истязая меня, он тоже с этой подробностью мало считался.
Арик поднял наполненную рюмку, вглядываясь в прозрачную жидкость.
— Я сам себе противен за то, как сильно тебя хочу. И часто думаю, дойду ли до того, что буду умолять в момент слабости? — он опустил глаза, потрясенный собственным признанием. — Я не виню тебя за твоё решение. Но оно уничтожило меня. В тот день я сказал, что часть меня умерла; и это действительно так.