Фейри? Она должна была не поверить ему. Но не находила в себе воли.
— Что ты от меня хочешь? — она вспомнила истории о народце фейри, о том, как они воровали детей из колыбелей, забирали девушек по ночам.
Фейри выглядел обиженно.
— Я просто не хочу, чтобы ты плакала, — сказал он. — И обидно будет, если ты умрешь из-за такого недопонимания.
— Какое тебе дело? — Элиана встала на ноги и ушла в другую часть комнаты, подальше от прялки. — Я не из твоего вида.
— Да, но не твоя мать.
Сердце Элианы застыло в груди. Ее мать? Фейри?
Понимание хлынуло на нее волной с силой водопада. Конечно! Как могла ее прекрасная любимая мама быть не такой? Ее мать, которая всегда была слишком чудесной для этого мира.
И все же Элиана прошептала:
— Ты не врешь?
Фейри медленно кивнул, опустил локти на колени.
— Она не могла долго жить в твоем мире, дышать смертным воздухом. Она знала, что это убьет ее, но не могла и на день оставить тебя и твоего отца. И она оставалась, сколько могла, пока ее магия не иссякла, — он склонил голову на миг, словно его одолела печаль. Эта печаль сияла в глазах, когда он снова посмотрел на Элиану. — Умирая, она попросила меня приглядеть за тобой, просила защитить тебя, когда это потребуется. Она не смогла рассказать мне больше, но… — он слабо улыбнулся. — Думаю, она догадывалась, что такое произойдет. Она всегда хорошо чувствовала беду.
Он посерьезнел.
— Против закона нашего короля показываться смертным. Я нарушаю много правил, просто говоря с тобой сейчас.
Элиана, пытаясь осознать все новое, нашла другой тюк соломы и медленно села на него. Ее ладонь поднялась к ожерелью матери, она ощупала маленькие звенья цепочки. Золотой металл согрелся от ее прикосновения.
Фейри встал и подошел к ней. Она не двигалась, сидела смирно, пока он опускался на колени перед ней.
— Красивое ожерелье, — сказал он. — Очень красивое.
— Это… было мамино, — прошептала Элиана.
— Можно его мне?
Элиана уставилась на него. Она не могла заставить себя ответить, но ее ладонь в защите сжалась на цепочке, она держалась за нее, как за жизнь.
«Ты должна пообещать мне, что, если кто-то попросит кольцо или ожерелье, ты отдашь сразу и без вопросов».
Он тихо ждал, протянув руку с раскрытой ладонью. Как сильно она хотела отказать! Но так она ослушалась бы последнего желания матери. Неужели желание оставить ее вещи заставит ее нарушить обещание?
Тихо, едва дыша, она сняла цепочку с шеи. Она медленно опустила ее на ладонь фейри.
— Оно крашеное, — прошептала она, почти извиняясь.
Но, пока она говорила, ожерелье стало меняться. Оказавшись на ладони фейри, золотая краска восстановилась и засияла, как плотный солнечный свет. Элиана ахнула, боясь и радуясь одновременно.