Неоконченный роман. Эльза (Арагон) - страница 77

На первую страницу
Только раз ты решилась, гуляя в своем фантастическом крае,
Ненадолго представить, что я уже мертв,
Чтобы я не пришел потревожить тебя под солнцем твоей катастрофы.
С той поры всякий раз, как взгляну на тебя,
Вспоминаю, что ты умертвила меня, словно песенку спела,
И что я после этого жив, лишь поскольку ты этого хочешь.
Этим взорам однажды представился мир без меня,
Этот рот без труда говорил обо мне, как о прошлом,
И случилось все это в середине двадцатого века —
Века спутников, мчащихся вместе с землей, и умеющих думать
                                                                                              машин.
Но ведь нож остается ножом,
Сердце — сердцем.
* * *
Моя любовь — горчащий плод,
Ты — прегражденная вода,
Квартал теней, квартал, куда
И море умирать идет.
Мой нежный месяц, август мой,
Где над горами небосвод,
Как слезы, звезды льет и льет,
Мечта за пальмовой стеной.
Мой голод вновь и жажда вновь.
Бессилие чудес и рук.
И вечеров замкнулся круг,
Когда не дремлет в сердце кровь.
Подумать! Вдруг прервется путь,
А я не весь доплел камыш,
И от окошка, где ты спишь,
Мне голубей не отпугнуть.
Я не успел еще вкусить
Тревогу, утро и цветок,
Печали и воды глоток,
Что ты мне подала испить.
Кто может знать, что ждет его,
Когда — готов иль не готов —
Последний роковой покров
Лица коснется твоего.
Утраченная речь моя, —
Навек зарытый в яму клад.
Мой крик молитвой заглушат,
Распродадут мои поля.
Но только о словах жалей,
Что не успел сказать язык,
Что мало статуй я воздвиг
Во имя памяти твоей.
Пока еще в угоду ей
В решетку клетки сердце бьет,
Последних чувств переворот
Пусть разорвет его скорей.
Перерубите горло мне
И слейте кровь взамен вина,
Пусть залюбуется она,
Как спелым полем при луне.
Мне остается малый срок,
Чтоб до конца себя дойти
И чтоб кричать в своем пути:
Как я люблю тебя, мой бог!
* * *
Все темное мне о твоем сияньи говорит.
Те комнаты, что я пересекал на ощупь,
Вдовы,
Битум
В глубоких, темных трюмах корабельных,
Вода из луж,
И черные маслины,
И крыльев хищный крест над белым снегом,
Где тянется из сил своих последних
Цепочка изнуренных альпинистов,
И башмаки покойника.
И злоба, когтистая, ночная…
Все горькое, —
Круги бессонниц под глазами,
Тот хлеб, в котором вам откажет друг,
Тот человек, нашедший дом пустым,
Замаранными — поцелуи;
Гладь зеркала для лиц, обиженных судьбой,
Трагедия в газетной полосе, отведенной богатым и богатствам
Года,
Уродства,
Юность, униженная только для забавы,
Тюрьма, где человек с самим собой в разладе…
Все страшное, насилие и буйство,
Пожар, и кровь, и города большие,
Где топчут варвары поля и женщин,
Следующая страница