Неоконченный роман. Эльза (Арагон) - страница 79

На первую страницу
И когда ты устанешь от культа, который я создал вокруг,
И все во мне будет распято — ни лица, ни голоса и ни рук.
И когда, как осколки стекла, захрустит в моих пальцах человечьего
                                                                                  слова привет,
И когда мой язык и моя чернильница станут сухи, как станция
                                       запуска межконтинентальных ракет,
И когда исчезнут моря и останется только соляной ослепительный
                                                                                            след,
И захочется пить даже солнцу, и в воронках дрожать будет свет,
И погаснут небо и камни, и высохнут истоки метаморфоз.
Вот тогда для тебя я создал бы лучшую розу из роз.
* * *
Пока я говорил на языке стихов,
Она забылась в тишине своей,
Как темный дом в ложбине наших дней,
Чуть теплящийся свет меж миртовых кустов.
Весну покоя обрела щека,
И тело легкое повито сном холста,
И взглядом созданная высота,
Под кожей кровь, как подо льдом река.
По склону сказок вновь она уходит прочь,
Как будто кто-то дал издалека сигнал.
И вечно это сани, снег и бал,
И руки дивные в объятьях держат ночь.
Чуть движется рука и рот ее, и я
Шепчу: она опять, как тишины полет,
Полет туда, где детство все живет,
В тот край таинственный, запретный для меня.
Во имя нас двоих, любовь моя, прошу,
Во имя ревности, что спит в моей груди,
По склону своему вперед не уходи!
Я рядом, я с тобой, как дерево, дрожу.
Когда глаза твои так безмятежно спят,
Мне страшно, я молю — постой, повремени,
В пути своем и в снах, любовь моя, верни
Сознание свое и боль мою назад.
* * *
Я не из тех, кто с жизнью плутовал.
Я из людской толпы печально-величавой
Я никогда не прятался от бури,
Гасил пожары голыми руками,
Я повидал и тапки и траншеи,
Я без оглядки среди бела дня
Высказывал опаснейшие мысли
И, если мне в лицо хотели плюнуть,
Не убегал. Я жил с клеймом на лбу,
Делил с другими черный хлеб и слезы,
Лишь в свой черед, не прежде, чем другие,
Взошел я на эсминец, отрывавший
Меня от родины, захваченной врагом.
Вернулся я на судне, оседавшем
Под тяжестью кочующих племен,
Где Атласа могучие солдаты
На палубе протяжно пели песни.
Я принял долю горечи своей,
Пронес сквозь строй свою частицу горя,
И для меня не кончилась война,
Покуда тело моего народа
Искромсано войной. К земле приникнув ухом,
Я слышу дальние и горестные стоны,
Которые пронизывают мир.
Я никогда не сплю и если уж закрою
Глаза, то это будет навсегда.
Не забывайте этого.
Но век, его история и язвы,
Проказа иль цынга, холера или голод,
И пашня крови под ногами армий,
Следующая страница