Вынуждаю себя подойти. Вынуждаю потому, что мне безумно страшно. И так хочется сбежать. Я в каком-то адском месте, где всё пропитано безысходностью, где чувствуется дыхание смерти. Знаю, что такие девчонки не выживают. Шанс на выздоровление - один из миллиона.
- Это Ангелина, Вера. Лина, это Вера. Мы работаем вместе.
- Привет, - только и могу я вымолвить, старательно пытаясь найти тому, что вижу, хоть какое-то объяснение. Кто эта девочка для Казанского? Почему я о ней ничего не знаю?
«А почему ты знать должна, Вера? - тут же появляются мысли. - Только потому, что вы несколько раз переспали?».
Я чувствую такое адское напряжение, что понимаю: мне его долго не выдержать. И Казанский это понимает тоже - кивает на дверь, давая понять, чтобы я подождала снаружи. И я бормочу какие-то извинения, глупые слова и ретируюсь. Только оказавшись вне стен комнаты, могу сделать полноценный вдох. Хочется вообще покинуть квартиру, но моё желание сбежать не настолько огромно, как потребность остаться рядом с Казанским.
Кто-то шумит в соседнем помещении, чем-то звенят. Металлом о металл. Но пойти и посмотреть нет никакого желания. Так и стою в прихожей с миллиардом самых разных мыслей в голове. Не знаю, сколько времени минует, когда Казанский наконец выходит из той самой спальни, кивает мне, заверяет, что он быстро. Идёт туда, где так и продолжают скрежетать чем-то железным, а я поспешно надеваю обувь, чтобы сразу же уйти, когда Алексей вернётся.
К приглушённым голосам, доносящимся до меня, я стараюсь не прислушиваться, хотя, они всё равно долетают, окончательно накладывая последние штрихи на то, что я и так поняла.
- Идём? - спрашивает Казанский, смотря на меня с тревогой. Я стараюсь растянуть губы в натянутой улыбке, но не могу.
- Идём.
Становится дышать легче сразу, едва мы оказываемся за пределами квартиры. Даже запах лестничной клетки кажется мне не настолько удушающим, как воздух, который окружал меня в покинутом жилище.
-Ты ничего не хочешь спросить? - осторожно уточняет Алексей, выйдя на улицу. К машине не спешит, очевидно, намекая, что без разговора и выяснения этой истории мы никуда не поедем.
- Хочу. Многое. Но не знаю, с чего начать.
-Тогда я начну. С начала. Ты же не будешь против?
- Я буду только за.
- Хорошо.
Он взъерошивает волосы рукой, начинает прохаживаться мимо меня туда-сюда, что выдаёт наивысшую точку волнения, в которой он находится.
- Лина моя дочь, - наконец выдыхает едва слышно, и я физически чувствую, как мои брови ползут вверх, на лоб, почти к кромке волос.
Я думала, что хоть немного его знаю? Ошибалась. Я не знаю Казанского вообще.