-Так, - отвечаю ему. Вот и всё, на что меня хватает.
- Она болеет последние три года. Всё началось, когда ей было тринадцать. Точнее, мы с её матерью заметили неладное. Она никогда не была полной, просто вдруг её перемкнуло. Кто-то что-то сказал в школе и началось.
- Подростковый период...
- Да. К четырнадцати она весила чуть больше тридцати килограммов. И всё.
- Почему она не в больнице?
- Она получает весь возможный в её случае уход дома. Капельницы, обезболивающие.
- Что говорят врачи?
- Они не дают никаких прогнозов.
Снова в голосе Казанского столько обречённости, что я мгновенно чувствую то, что ощущала в квартире- близость смерти. Он же понимает, чем это закончится с вероятностью девяносто девять и девять десятых процента? Вытащить Лину с того света почти невозможно. Почти...
- Я вижу, как она умирает, каждый день. Вижу, как угасает, понимаешь? И я ничего не могу с этим поделать...
Снова отчаяние, бессилие, боль - их так много, что к горлу подкатывает комок. Я просто подхожу к Казанскому и прижимаюсь изо всех сил. Он вдавливает меня в себя с силой, почти причиняя боль. Из груди Алексея вырывается судорожное рыдание.
А мне становится плевать на всё - на то, что скрывал это от меня, на то, кто мать Лины. Сам факт, что он всё же поделился этим со мной, перекрывает всё моё неуместное в этот момент любопытство.
- Я не знаю, чем тебе помочь, Лёш...
- Ничем не сможешь. Просто рядом будь.
- Я буду. Буду.
Я шепчу эти слова, а сама понимаю, что нахожусь в состоянии какого-то аффекта, настолько сильно увиденное меня потрясло. Пока ещё собственные мысли кажутся мне трезвыми, но это сейчас. Даже не представляю, что буду делать после. Начну рыться по миллионам сайтов, искать способы помочь?
Разве этого всего уже не сделал сам Алексей? Наверняка испробовал всё, раз почти смирился с неизбежностью. Хотя, смирился ли? Мне кажется, с таким вообще невозможно свыкнуться.
- Я тебя домой отвезу, хорошо?
- Хорошо.
Отстранившись, смотрю в лицо Казанского, а саму гложет страх. Такой чудовищный, что не могу найти ему никакого объяснения, кроме одного - я боюсь, что это начало конца. Что будет дальше, если - или когда - Лины не станет... Я не хочу даже думать об этом.
- Хочешь, у меня останешься сегодня? - спрашиваю осторожно, когда мы наконец выезжаем из двора дома.
Алексей сомневается ровно долю секунды, после чего отрицательно качает головой и произносит то, что уверяет меня - мои страхи не беспочвенны.
- Мне нужно побыть одному, прости.
Глава 9
Он уже не ждал от своей жизни ничего хорошего. Продолжал ошибаться, расхлёбывал, снова ошибался, но никаких радужных перспектив не видел. Близилась цифра сорок, когда у мужчин что-то там должно было происходить. Переоценка ценностей, что ли? Алексей и от этой переоценки не ждал ничего. Ещё одна дата, ещё одни унылые ответы на унылые же поздравления. Как будто вдруг если тебе не тридцать девять и не сорок один что-то изменится. Да и не хотел он этих изменений.