Новый год отметили дома. Мона очень ждала 31 декабря; она знала, что в Украине это большой праздник: вся страна уходит на каникулы, везде устанавливают и украшают елки, приглашают гостей, играют в снежки и лепят снежных баб. Еще в Каире Сергей много рассказывал ей про новогодние традиции, про веру в новогодние сказки и чудеса, и Моне безумно хотелось встретить этот праздник здесь, среди мороза и снега. Однако именно теперь, по иронии судьбы, ни у кого не было новогоднего настроения. Они со свекровью нарезали салаты, накрыли стол и втроем немного посидели перед телевизором, а затем разошлись по своим комнатам. Поскольку Мона так и не смогла привыкнуть к украинской кухне, а желания готовить для себя отдельно у нее не было, Новый год она встретила полуголодной. Чуда не произошло, и Мона в очередной раз ощутила себя обманутой.
Новогодние праздники подошли к концу, оставив горький и совсем не праздничный осадок. Каждый день приносил новые известия, но никто не мог сказать ничего утешительного. Мона практически не выходила из дома; Сергей пропадал на работе, возвращаясь домой поздно и не в настроении. Чувствуя приближение бури, Мона всеми силами старалась угодить мужу, но ее усилия не приносили плодов: Сергей, погруженный в собственные мысли, попросту отмахивался от жены.
– Ты не видишь, что творится в стране? На работе все стоят на ушах: наш офис со дня на день могут закрыть. А тут еще ты лезешь со своими глупостями. Ради бога, иди займись чем-нибудь, мне сейчас не до тебя.
Мона чувствовала себя забытой и никому не нужной; она все чаще плакала от одиночества и отчаяния. Ребенок рос и толкался в животе, напоминая о своем существовании, но, похоже, никому не было дела до ее дочери. Молодожены точно знали, что ждут девочку: еще в ноябре они ходили на плановое УЗИ, и доктор определил пол ребенка. Мысль, что у них будет дочка, сильно взволновала Мону, но оставила совершенно равнодушным Сергея.
– Девочка так девочка, – бросил он, выходя из медицинского центра.
«Наверное, в этом вопросе мужчины во всем мире одинаковы: они мечтают о сыновьях», – с грустью подумала Мона.
Несколько раз она пыталась дозвониться до Юли, но та постоянно оказывалась занята. Единственным человеком, с которым Мона могла поговорить, была Линда. Разделенные тысячами километров, они подолгу болтали по Вайберу и Скайпу. Мона не хотела показывать подруге свое отчаяние, но не могла скрыть подавленности и нервозности.
– Боюсь, что рано или поздно он отправит меня обратно, – призналась Мона однажды.
– Дорогая, но ведь у вас действительно неспокойно. Может быть, тебе и правда лучше вернуться… на какое-то время?