И только мы с ним будем знать истинную правду. Как все было на самом деле.
Я смотрю на этого мужчину, которого за пять лет знакомства успела и любить, и ненавидеть… И даже едва не убить. И понимаю, что виновата. Я виновата перед ним. Больше, намного больше, чем он передо мной. Чувство вины прикрывает все остальное. Даже здравый смысл. На глаза против воли наворачиваются слезы. А он все смотрит на меня в упор. И видит, что я плачу. К чему попытки что-то скрыть?
Да, пока его не было, все было намного проще. Веселее даже. Я бравировала, сочилась сарказмом, меня откровенно забавляла вся эта кутерьма с судом и следствием, весь этот дешевый балаган с непредумышленным вредом… а теперь я увидела его. И до меня, кажется, только теперь дошло, что я натворила. Я хотела убить собственного мужа. Живого, теплого человека. Любимого… Пусть раньше, но любимого. Пускай разлюбленного. Или нет? Я теперь вообще ничего уже не понимаю.
В любом случае, это все ужасно. Так ужасно, что я уже не делаю вид, что мне все равно. По щекам в три ручья текут слезы. Похоже, у меня уже не осталось выбора.
— Настя, что с тобой? — в полголоса спрашивает Вадим, мой адвокат, друг семьи, бывший (или не бывший, не знаю уже) друг Сергея.
— Ничего, — я стараюсь говорить спокойно, но дрожащий голос выдает мое состояние.
— Может, перерыв попросить?
— Я хочу сделать заявление.
— Настя?
— Вадим, я хочу сделать заявление!
Мне на секунду показалось, что Вадим с Сергеем переглянулись, и даже какие-то знаки друг другу показали. После этого мой адвокат что-то написал на листочке, и передал его через секретаря судье.
— Объявляю перерыв! — громогласно рявкнула судья, всклочила и убежала, хлопнув дверью, да так молниеносно, что никто даже встать не успел. Не проявив должного уважения к суду, я проследовала к выходу из зала заседаний. Вадим поторопился выйти за мной.
— Настя, что ты творишь? Какие заявления, со мной не посоветовавшись? Мы договорились без самодеятельности. Или нет?
— Договорились. Я хочу дать признательные показание. Все, как было рассказать.
— Насть, ты что шутишь, что ли? На три года сесть хочешь? — Вадим стремительно выходил из себя.
Я молча спускаюсь на первый этаж, и выхожу из здания суда. На улицу, на воздух. Потравиться никотином на лоне природы. Вокруг здания, на территории суда растут красивые, высокие тополя, отлично выполняющие функцию этого лона. Даром, что пуха по колено — июнь месяц, как-никак.
— Анастасия! Хватит дурить! — продолжает наседать на меня адвокат — Кому ты хочешь лучше сделать этим геройством? Сереге? Себе?