В детстве я обладал бурным воображением. Еще задолго до того, как узнал, что не все в наших силах, я мечтал делать то, на что человек, по моему мнению, точно был способен. Помню, еще мальчишкой я лежал на мягкой траве и смотрел в вечернее небо. Моя душа устремлялась ввысь, к кристально чистым звездам, усыпавшим небесный свод. Мне казалось, что я способен дотянуться до этих звезд и потрогать их. Я мог вообразить себе любую мечту и претворить ее в жизнь.
Шли годы, и мои грезы уступили место более практичным вещам. Усыпанные звездами небеса, трава, мокрая от росы, и сказочные миры заменились более рациональными задачами. Как только я пошел в школу и стал серьезно заниматься, мне начало открываться все то, что было не в наших силах. Неудивительно, что при этом границы человеческих возможностей я изучил гораздо лучше, чем необъятный потенциал нашего разума.
Мне объясняли, что можно, а что нельзя. Я хорошо усвоил, что витать в облаках плохо, а быть реалистом – наоборот, очень хорошо. В итоге, я выкинул из головы все космические фантазии, что будоражили меня прежде, и, приняв законы жизни, занялся решением более насущной задачи – как выжить в этом безумном мире. Время от времени меня терзали сомнения, что здесь все не так просто, как казалось на первый взгляд, но тогда я еще не мог понять, в чем подвох.
Прошло много лет, и однажды я решил, что пришло время остановиться и вновь взглянуть на звезды. Это было непросто, но мне удалось побороть себя. В итоге, результат этого вроде бы ничего не значащего решения изменил всю мою жизнь и задал ей совершенно другое направление.
К тому моменту, когда я снова поднял глаза на эти сияющие точки в небе, я прошел путь длиной в двадцать лет, от пыльных дорог деревенской глуши до нью-йоркских небоскребов, от бескрайних полей американской глубинки до переговоров с холеными топ-менеджерами и юристами в дорогих костюмах. Я встречал Рождество в общагах колледжей на Среднем Западе и гордо шагал по зеленым территориям университетов Западного побережья.
Все эти годы я время от времени вновь уходил в себя и начинал мечтать, как тогда, в детстве. А вдруг человек все-таки способен на то, что, по утверждению моих учителей, ему не по силам? А вдруг мы можем найти то, что мешает нам, и обратить это в свою пользу? Что, если выход действительно существует, просто никто не искал его там, где нужно? Что, если любой из нас в любое время может дотянуться до звезд и коснуться их?
Пытаясь найти ответы на эти вопросы, я начал изучать человеческое поведение. Это одна из тех областей, где вы можете получить ученую степень, абсолютно ничего не понимая в изучаемой теме. И пожилые люди вроде бы разбираются в ней лучше молодых. Неважно, сколько ученых титулов имели мои профессора, я все равно подозревал, что кое-кто из моих возрастных знакомых знал о человеческом поведении гораздо больше.