Я плохо помню, что случилось потом. Чьи-то грубые руки схватили меня, поволокли прочь. Знаю лишь, что отец пытался защитить меня и Лили до последнего своего вздоха. И даже когда в его грудь вонзился меч седовласого, я увидела в глазах отца не боль и страх, а… вину. За то, что подвел нас, что не сумел уберечь.
Словно в полусне, вдруг обернувшимся настоящим кошмаром, я видела, как умирал отец. Как руки Лили – моей хрупкой белокурой сестры – тянулись к нему, будто надеясь тем самым вернуть его к жизни. Я кричала до хрипоты, казалось, мое сердце вот-вот остановится, чтобы больше уже не забиться – таким сильным ударом стала для меня смерть отца.
Мне казалось, что моя жизнь разрушена, но… стерва-судьба поспешила растереть в пыль и ее останки, и камня на камне не оставив.
Из-за спины Ареса вышел облаченный в серый балахон старик. Его белые глаза, лишенные зрачков и радужки, вводили в заблуждение не знакомых с народом Лишенных жителей Эйоса, уверенных, что Слепые не видят абсолютно ничего. Верным было то, что они не могли видеть глазами, но им было доступно совсем иное зрение, мистического рода. Слепые чувствовали окружающий мир, подчас зная то, что недоступно зрячему.
– Искра, – прохрипел старик, тыча в мою сторону узловатым пальцем.
Я вздрогнула, но ненависть к Аресу пересилила страх. А ведь уже тогда я знала, что меня ожидает.
Такие, как я, лишь разменные монеты. Искры, Искрящие, Дарующие – как ни называй – мы не способны на собственные чары, лишь можем усиливать чары других, делясь своим магическим резервом. Живые сосуды магии... пользоваться которой мы не можем. Искры обладали магическим резервом, необходимым для чар, но не могли сами распоряжаться им, напитывая свою кровь магией – словно этот канал был запечатан. Маги ищут нас по всей провинции, а после просто покупают, предлагая нашим семьям щедрую дань. Многие Искры идут на это, и становятся магическими куклами магов, лишь бы помочь родным. Но сейчас… Что-то подсказывало мне: мое желание никого интересовать не будет.
– Замечательно. – Арес осклабился. Его внешне привлекательный – даже несмотря на седые волосы – облик тут же померк, растерял всю свою красоту. И дело было даже не в ухмылке, а коктейле из эмоций, появившихся на лице – высокомерии, презрении, вседозволенности. Сейчас он напоминал не могущественного мага и завоевателя, а капризного ребенка. И дальнейшие слова Ареса лишь усилили это впечатление. – Великолепный трофей, не находите? Уверен, граф Рэйст обрадуется такому очаровательному подарку.
Люди Ареса – по стечению обстоятельств элькхе и даневиец, тут же схватили меня под руки. Меня не просто похищали из родного дома, лишив отца и свободы, но собирались… подарить. Меня, Гвендолин Меарк, собирались вручить как сувенир графу Рэйсту. Это имя было хорошо мне знакомо – людская молва утверждала, что граф был правой рукой Ареса и внес немалую лепту в противостояние Ареса и Ингвара.