Инфаркт
То был предпраздничный день — 22 февраля. Я на своей машине «Нива» отправился на дачу. Поблизости никого не оказалось. Дул ветерок. Побыв здесь немного, я почувствовал недомогание и решил вернуться домой. Закрывая калитку, мои ноги подкосились, и началось головокружение. Нужно было как можно быстрее выехать на людное место. Пересилив себя, я закрыл калитку и сел в машину. Когда вел ее, в моих глазах вспыхнули искры. Казалось, как будто на мгновение я потерял сознание и тут же пришел в себя. Я добавил скорость, чтобы как можно скорее добраться до дома. Я и сейчас благодарю Аллаха за то, что дал мне тогда силу усидеться за рулем до конца. Помню, жена открыла дверь, с ее помощью дотянулся до дивана и рухнул на него.
К удивлению нашему, в тот раз скорая подоспела вовремя. «Инфаркт», — сказала женщина врач, определив мое состояние сразу. «Нет, не может быть. У меня железное сердце», — успел я даже пошутить. Так, я оказался в Центральной больнице и пролежал там больше месяца в неподвижном состоянии.
Когда я почувствовал прилив силы к ногам и смог передвигаться по палате, меня навестила одна давняя знакомая, на которой когда-то вынашивал намерение даже жениться. Она поведала мне следующее:
— Меня как-то пригласили к себе четверо мужчин— писателей и попросили напечатать на машинке 6-7 рукописных страниц текста. У них за столом шел разговор именно о тебе. «Если он получит журнал с настоящим текстом, то его сердце не выдержит!» — сказал один, поднимая бокал, — Поэтому надо побольнее кольнуть его!». Я напечатала несколько экземпляров и один из них тайком принесла тебе. Они хотят опубликовать его в журнале «Советский Дагестан». «Открытое письмо членам аварской секции Союза писателей Дагестана и ее руководителю Адалло Алиеву». — так оно называлось. В конце стояли инициалы Шахтаманова и его личная подпись. Гостья раскрыла и имена участников той шайки: писатель Ахмедхан Абу-Бакар, поэты Магомед Абасов, Магомед Ахмедов и подписавшийся Шахтаманов. Сговор происходил на квартире М. Абасова.
После выхода из больницы я показал письмо племяннику Шахтаманова по имени Магомед-Гаджи, который клялся, что Омар-Гажди на такое грязное дело не способен, что он вроде бы как брата любит Адалло. Когда же я показал ему личную подпись дяди, он беспомощно опустил голову.
Так же с письмом я ознакомил и родственника Шахтаманова Тинамагомеда. Послушав мой рассказ, он обещал передать все находившемуся в Москве Омаргаджи, посоветовать ему извиниться передо мною и впредь таким грязным делом не заниматься.