Как только посол Тёмного братства увидела, кто лежит на кровати, от неё повеяло гневом, смешанным с обречённостью. Хотя стоит отдать ей должное, внешне она, похоже, ничем себя не выдала.
— У меня к вам конфиденциальное предложение, — холодно отозвалась она.
— Хорошо. Тогда, Алесса, Бриньольф, я попрошу вас выйти.
— Алесса начала было возражать, но Бриньольф положил ей руку на плечо.
— Пойдём, Птичка, — сказал он успокаивающе, — это разговор с глазу на глаз. Думаю, — он посмотрел на ассасиншу, — Дульвит сможет постоять за себя сам.
— Не сомневаюсь. Ваш друг на удивление сведущ в наших делах, — не отрывая взгляда от меня, произнесла та.
— У него много достоинств, — подтвердил Бриньольф.
Скрипнула, закрываясь, дверь, и мы остались в комнате втроём: я, посол и бесчувственное тело.
— Я пришла забрать сестру обратно в лоно Семьи, — нарушил тишину тихий, но твёрдый голос данмерки.
— Да-а? Как интересно, — протянул я. — А как же правила? Неужели новое поколение перестало их чтить?
— Какое тебе дело до наших правил?
— Неужели новые члены Семьи уже не в состоянии среди толпы узнать своего? Неужели вы настолько низко пали, что перестали видеть? Ужасный век, ужасные сердца!
— О чём это ты?
— Ну же, сестра! Разве ты не поняла, кто перед тобой? Разве ты настолько слепа, что не можешь увидеть? Как жаль, а ведь всего сто лет назад… Но не будем о прошлом.
Не переставая говорить, я медленно, шаг за шагом отходил к окну. Встав так, чтобы на меня падал свет, я небрежно продемонстрировал отпечаток ладони на своей груди. Убийца ошеломлённо посмотрела на меня, а затем опустилась на одно колено.
— Прошу простить мне мои грубые слова, господин, — проговорила она.
— Ну, что ты, я нисколько не сержусь. Встань. Моя душа разрывается от стыда и жалости, но в ней нет ни гнева, ни обиды. Я давно отошёл от дел и по состоянию здоровья нахожусь на заслуженной пенсии.
Я откинул капюшон и позволил увидеть ассасинше повязку, закрывающую мои глаза.
— Ох, — тихо выдохнула она.
— О, не нужно. Думаю, что это было угодно Отцу нашему Ситису.
Знал бы я тогда, насколько близок к истине!
— А теперь давай обсудим, как поступить с твоей сестрой.
— Я обязана доставить её обратно в Убежище, — твёрдо ответила она.
— Это, несомненно, похвальное и важное стремление, — согласился я. — Правда, тут есть некоторые сложности.
— Какие?
— Я её купил, и теперь она принадлежит мне. С чего мне отдавать её?
— Рабовладение незаконно! — возмутилась она.
— Деточка, — я всплеснул руками в искренне изумлении, — ты говоришь, словно служительница Стендара! Если я не ошибаюсь, это он у нас поборник справедливости и сострадания.