А больше ничего не сказали. Велел царь держать волхвов взаперти... Привезли иностранцы вести: умер в Испании Филипп II и Себастьян, король Феца и Марокко. Опять велел спросить Иоанн. Ответили чародеи: - Умрет царь восемнадцатого марта.
Богдан Вельский стал перед Грозным молча.
- Ну,- покосился царь.- Назвали мой день?
- Восемнадцатое марта,- понуро ответил боярин.
- Таково тебе меня жалко?! - скривился Иоанн. - Ведай ты и ворогам моим скажи: не верю я ни в сон, ни в чох!..
Под теремами в гиблой холодной темноте томился Шкурлатов. Лежал на каменном полу, неминучей смерти ждал.
Погасая, чадил светец, стражей забытый. Вдруг заслышал он за стеной тихий плач. Посветил кверху - забрано решеткой оконце. Глянул.- Сидела в углу Аринушка, пригорюнившись, и плакала; сбежала с плеча, рассыпалась в плеск тугая червонная коса.
Тихо окликнул.- Дрожит, не ведает: к добру ли, к худу ль?
Молвил Шкурлатов: - Не бойся, Аринушка!.. Прости!.. Моя вина - дьяк меня хмельной попутал.
Опустила голову, прикрыла лицо руками... Тут приметил он в тайнике подле нее стенное железное кольцо.
- Поверни кольцо,- зашептал,- отведешь плиту в сторону,- под нею ход откроется!
Встрепенулась, тянет за кольцо Аринушка,- не отходит плита, не по силам труд.
Стал отгибать Шкурлатов ржавые брусья. В кровь ободрался... Спрыгнул в тайник.- Добро, Аринушка!- Дерганул кольцо - открылся ход. Кинулись в него.
Повел ход влево и прямо. Запахло рекой сыростно.
И вот - травка, брезжит свет, радостно пьют острый водяной дух.
А уж свод гудит: топочет, проведала о беглецах стража.
Закричал Шкурлатов: - Беги, Аринушка! Может, у каких добрых людей от царя укроешься! Уж я задержу погонщиков. Лети на волю, горлица ясная, а мне за тебя - слаще сладкого- смерть принять!..
ШАХ И МАТ
Лежал Иоанн на кровати индейских черепах, покрыт одеялом камки шахматной. Стояла подле него поклонная колодочка, раскрыто было харатейное евангелие на ней.
Совсем вздулся царь, горело пятнами тело, цвели гноем раны; шел от него тяжкой дух.
Лишился сна Иоанн, в жару метался. Сказал Бомелий: - Надобно раздобыть меру живых блох!
Послали по городу указ. Не блошиное было время - зима стояла. Не словили блох. Повелел царь выбить из народа правежом семь тысяч рублей.
Марта был восемнадцатый день. Стало Иоанну лучше. Сидел на кровати, быстро лицом светлел.
- Зови бояр, да подай мой шкатун с каменьями! - сказал Бомелию.
Вошли бояре. Поставили перед царем шкатулку хоромную.
Трое высоких кубчатых окончив положили на ней сеточку: свет-багрец.
Черпнул Иоанн горстью жемчуг рогатый, зерна гурмыцкие.- Застучала, полилась меж пальцев цветная струя.