- Все камни сии суть дивные дары божие,- заговорил он медленно.- Вот магнит: без него нельзя по морям плавать, не узнавать пределы земные; его же силою стальной гроб Магомета в Дербенте на воздухе висит. Вот - радужной камень; - лопается, коли кто живет распутно... Бирюза открывает яд... Синий корунд проясняет зрение... Ну, будет! - Оборвался.- До другого разу.
Лег на спину, подтянул одеяло шахматной камки.
Поднялся вновь: - Сыграть хочу. Тавлеюшки подайте!.. Сперва руки вымою.
Подали ему кусочек мыла грецкого и таз. Вымыл Иоанн руки, утерся рушником - повеселел вовсе. Принес Вельский шахматы персицкие; Родион Биркен стал с царем расставлять.
Черный король все никак не стоял, качался и падал.
Поставили наконец. Начал играть.
Дуром пошел царь,- забрал у него Биркен одну за другою три пешки. Еще походил Иоанн.
Тут шахнул ему белый ело н...
Повалился царь, завопил истошно: - Темба! Темба!
Затрубил, прошел над ним слон, и разом в полате тихо-тихо стало.
- Шах и мат царю Ивану! -сказал Годунов.
Глянул на него Иоанн. Побагровел, хотел слово молвить - забился.
- Посох! Скорее - посох! - закричал Елисей.
Принесли посох инроговый, что от сердца болезнь отгоняет, и пауков в банке...
- Поздно! - прохрипел царь и забился снова. Склонился над ним Бомелий. Глянул Иоанн тухлым оком, затих.
Торчком стоял на груди рыжий волос. Зеленым вдруг стало тело: трое высоких кубчатых окончин положили на нем сеточку: лундыш-свет.
Глухо стонал, перекатывался в синеве перезвон. Поставили гроб в церкви архангела Михаила. Поснимали терема белые пуховые шапки.- Сменила оттепель лютый палящетый мороз.
И валил народ ночью и днем нескончаемо, шли великие и малые - грозному царю последний поклон отдать.
Тискался на паперти Миколка блаженненький.
- Дайте глянуть,- шептал,- на славного царя-губителя. Успокоился ныне,- то-то отдохнет и народишко твой.
Скакали к рубежам гонцы. Пытали у них: - "Каков де новый царь будет?" Стонал в синеве перезвон. Валил народ нескончаемо.
Разливался под сводом церковным лундыш-свет . . .
- Ландышем или гелиотропом?-допытывался парикмахер, комкая ладонью резиновую грушу.
- А! Что?! - вздрагивая, спросил Ноленц.
- Освежить, спрашиваю, чем?
- Освежить?.. Да! Разумеется! - быстро ответил ученый и оглянулся.
Наполовину прочитанная, наполовину созданная его бредом рукопись вываливалась из ослабевших пальцев.
Он встал и, пошатываясь, подошел к антиквару.
- Неточность! - сказал он.- Весьма грубая ошибка: Бомелий был казнен Грозным за сношения со Стефаном Баторием.
Старичок, казалось, не замечал его, устремив неподвижный взгляд в пространство. Лицо его было багрово.