Нужно было отстраниться, но не смогла, вместо этого несмело прикоснулась кончиками пальцев к щеке Ольдо. Барон дернулся, будто я задела его раскаленным железом, но в следующий же миг накрыл мою ладонь своей. Жар от его руки перешел ко мне, я задрожала как в лихорадке.
— Айя, — прошептал Ольдо. — Что же вы творите…
Я и сама не знала, просто смотрела в его глаза и видела в них свое отражение.
— Ненаглядная моя глупышка, — еще тише сказал барон. — Что же ты делаешь со мной?
Я молчала, впрочем, ему и не требовалось ответа. Ольдо склонялся все ниже, пока, наконец, его рот не нашел мои губы. Первый поцелуй подействовал, словно дурман, он стер ограничения, смыл неуверенность, позволил мне освободиться от навязанной роли, стать самой собой. Я с жаром отвечала, поражаясь своей смелости.
Дневное светило скрылось за горизонтом, наступили сумерки, смолкли птичьи песни, лишь сладострастные стоны слышались в тишине. Впрочем, мы, устроившиеся под сенью исполинов, не слышали и не видели ничего и никого кроме друг друга. Я растворялась в невыразимой нежности, что дарил барон. Под его чуткими, но страстными движениями раскрывалась подобно бутону под солнцем. И с легкостью отдала то, что пытались отнять Луи и граф Грос.
— Ненаглядная… прекрасная, — шептал Ольдо, покрывая лицо поцелуями. — Моя…
А после, обессилив от любви, мы лежали на смятой одежде и смотрели на звезды. И лишь когда ночная прохлада остудила разгоряченные тела, были вынуждены расцепить объятья и начать одеваться.
Когда последняя деталь одежды заняла свое место, я украдкой вздохнула. Возвращаться в замок ужасно не хотелось. Я жаждала остаться в лесу навечно, но Ольдо прав, нужно было идти. Барон сжал мою холодную ладонь своими горячими пальцами, улыбнулся и повел в замок.
Замок, и вправду, был похож на разоренный муравейник. Везде горели огни, слышались голоса, лай собак и бряцание оружия. Казалось, Кровная твердыня готовилась к осаде.
Мне стало страшно, но лишь на миг, безмолвная поддержка Ольдо помогла справиться с чувствами. Так, держась за руки, мы прошли сад, вышли во двор и только тогда нас увидели. Стражники целенаправленно направились к нам, желая поскорее выполнить приказание графа и привести меня к нему, но Ольдо остановил их на подходе.
— Барон, я должен…, — проговорил один из них.
— Я сам отведу леди Нарвано к графу, — отрезал Ольдо. — Джервано, вы можете официально завершить поиски.
Ему поклонились, больше нас никто не останавливал. В замке на меня смотрели как на преступницу, приговоренную к смерти. Впрочем, я и чувствовала себя похожим образом. Что там успел наговорить Луи, и представить было сложно. Я поглядывала на барона, но тот держался подчеркнуто холодно и равнодушно. Лишь изредка сжимал мои пальцы, давая понять: он со мной, он за меня.