Джесса приоткрывает глаза, облизывает пересохшие губы и хнычет, когда пытается сглотнуть.
— А вот и она. Вот моя красивая девочка, — ее испуганный взгляд встречается с моим, и все становится нечетким. Я не сразу понимаю, что это происходит из-за того, что мои глаза наполнились слезами. Дерьмово, не помню, когда плакал последний раз. Может, вообще никогда раньше.
— Я знала, что ты придешь, — говорит она заплетающимся языком.
Я улыбаюсь и хочу сказать, что всегда буду приходить за ней, но все вокруг плывет и темнеет. Думаю, я слышу ее… и Джея. Он орет на меня. Потом крик прекращается, боль в груди исчезает, и я засыпаю в обнимку с моей девочкой.
***
— В жизни не видел ничего подобного, — доктор меняет повязки, а я в ответ ворчу.
Да, случилось долбанное чудо. И полагаю, что это награда за все то дерьмо, что случалось со мной раньше.
— Как она? — знаю, что Джесса жива. Она просто спит, пока ее тело выздоравливает.
— Вы же понимаете, что я не могу с вами обсуждать ее…
— Какого черта, как она? — говорю сквозь сжатые челюсти.
Врач вздыхает, я сажусь и возвращаю футболку на место. Я отказался надевать чертову больничную рубаху.
— Она исцеляется.
Киваю и спрыгиваю с кровати.
— Я настоятельно рекомендую не покидать эту палату. Вы должны быть под наблюдением еще двадцать четыре часа.
— Моя беременная девушка была прикована целых три гребаных дня, ее пытали. Можете наблюдать меня в ее постели.
— Мистер Митчелл, вам стреляли в спину. Чудо, что вы живы, не говоря уже о том, что вы можете ходить. Ради вашего же блага, настоятельно советую…
Надоела его болтовня. Мне не нужно ничье разрешение, чтобы быть с ней:
— Я живу ради нее и для нее. Если я вам нужен, вы знаете, где меня искать.
Как только я поступил в госпиталь, доктора меня залатали, и теперь я как новенький. Пуля прошла навылет, и как говорят врачи, чудесным образом не причинила серьезного ущерба. Что-то насчет положения, в котором я находился, когда падал, и траектории пули, которая прошла насквозь и не задела ничего важного, только мягкие ткани. Но моя грудная клетка так чертовски болит.
Не видеть Джессу восемнадцать часов — это слишком долго. Меня не было рядом. Угроза ее безопасности держала меня на расстоянии. На самом деле, был бы я с ней, он бы и пальцем до нее не дотронулся.
Вхожу в палату и, не стесняясь, заползаю к ней в кровать. Аккуратно кладу ее голову себе на грудь, прикладываю руку к животу. И тут же вздрагиваю, когда она вздыхает у моей раны, и прижимаю к себе покрепче. Я истощен, но немного поспал раньше, и поэтому сейчас не упускаю момент побыть с ней. Прослеживаю пальцами ее синяки и надеюсь, что смогу достать Марко, пока он не умер.