— Я сам куплю, — ответил он. — Не нужно за меня решать.
— Ты несправедлив, — улыбнулась Билли. Это было очень снисходительно, как с ребёнком. Билли просто привыкла к позиции матери этого дома, это было равно ко всем, и к Агне, и к Пандоре. Она знала, что это необходимо, чтобы держаться на плаву, девочкам была необходима мать, всем девочкам, даже Пандоре, которая была старше Билли на год. Это была просто позиция, есть дом и в доме должна быть хозяйка и мать. А вот Ксавье мать не нужна. Ему нужно, чтобы подчинялись, а Билли что-то не очень этого хочет.
— Ты не много ли на себя берёшь? — это было последним, что он сказал.
Билли не успела пикнуть, когда Ксавье схватил её за волосы и затащил в кладовку. Она не успела испугаться, не успела понять, что в опасности. Опасность? В её доме? Билли билась в его руках, уже прижатая к стене, но Ксавье ничего не стоило прижать обе её руки к стене. Стоило ей начать лягаться и он поднимал руки выше, становилось больно. Она мычала, но второй рукой он зажимал ей рот.
— Нет. Будешь сопротивляться — будет хуже. Будешь кричать — пострадают девочки. Ты же так любишь девочек….
Он отпустил руку, зажимавшую её рот, расстегнул ширинку на брюках и поднял Билли, раздвигая ей ноги коленом. Она смотрела на него широко открытыми глазами, но никаких слез не было, она слишком сильно испугалась, сердце увеличилось вдвое и мешало дышать. Билли мычала и мотала головой.
— Не надо, пожалуйста… — тихо попросила она. Она не собиралась просить дважды, знала силу своего голоса.
— Нет, нет. Ты же ничего не поймёшь, если я просто припугну тебя и уйду. Тебе нужно заслуженное наказание. Тогда ты запомнишь, но придётся потерпеть, — он делал всё как ни в чем не бывало, только Билли до сих пор не верила в происходящее. Всё ещё пыталась сжать колени и вывернуться. — Нет, нет. Не могу же я тебя ударить. Ты же этого не хочешь, да? — звонкая пощёчина выбила из Билли дух. Она вдруг разом переменилась, в ней взыграла гордость, какое-то природное сопротивление чужому влиянию. Билли молча отвернулась. — Ты не главная. Ты не будешь меня унижать!
Он зарычал, стараясь держаться отстранённо, чтобы наслаждаться её полным ужаса лица, но оно было непроницаемым. Секретки был в том, что до того момента, когда она закрылась и молча, покорно отвернулась, он правда хотел только припугнуть. Он хотел быть щедрым и дарить ей свободу. Играть с ней день за днём, пока запуганная дурочка не станет молить пощады или не уйдёт. А дурочка гордо вздернула подбородок. Он, конечно, её хотел. Это была естественная мужская реакция на красивую женщину прижатую к стене. Она была в паре сантиметров от него, с раздвинутыми ногами и он был готов поспорить, что там кружевное белье, а черный чулок окончится кружевом. Он ощущал запах её духов, что-то дорогое и многогранное. Потом появился запах волос, она наносила на них какое-то масло, а лаком они не пахли. Женский запах всегда был запахом лака для волос. Ещё был запах её кожи. Платье не прикрывало руки и ноги, под лёгким запахом косметики явно был тёплый запах кожи. Он ещё зажимал на её головой руки, наверняка они у неё затекли. Ксавье сделал вперёд ещё один шаг, Билли явно почувствовала прикосновение чего-то твёрдого и обнаженного к кружевной ткани белья и в панике запищала, но в его глазах от этого загорелся огонь. Билли тут же закрылась снова, сжала зубы и сердце горячо застучало прямо о грудную клетку.