— Милый, останови у этого… торгового центра, — сморщилась Оливия. Она не терпела таких мест и справедливо считала их вульгарными. Одежду она покупала в бутиках, всё чаще шила на заказ, а все остальное за неё делала помощница, серая мышка Бонни.
Водитель припарковался перед пестрящим яркими вывесками зданием и с сомнением оглядел фасад.
— Уверены, мэм? — поинтересовался водитель.
— Моей внучке приспичило выгулять её девочек. Уверена, конечно.
Оливия достала солнцезащитные очки и небрежным отработанным движением надела их. Поморщилась, будто учуяла что-то неприятное и уверенно двинулась в сторону центрального входа. Билли, Агне и Фел ждали в открытой кофейне на втором этаже.
— Бабушка, привет! — улыбнулась Билли, немного вымученно.
— Воздержись, умоляю! Какая я тебе бабушка? — Оливия села за столик и изящно скрестила щиколотки. — У вас подают кофе с ликёром, милый? — обратилась она к официанту.
— Я уточню, мэм.
— Билли, ты такая бледная. Мне не кажется? — Оливия обернулась к Фел, которая строчила что-то в телефоне.
— Мм, нет, не кажется, — не поднимая головы ответила Фел и улыбнулась чему-то. — Она правда бледная. И какая-то тихая, мы всегда веселимся, когда ходим по магазинам, — Фел, наконец, отложила телефон в сторону и вопросительно вздёрнула бровь. — А ещё она сегодня уснула в комнате Боно и была как-будто нездорова.
— Ты заболела? — Оливия снисходительно посмотрела на подошедшего официанта и взяла из его рук чашку. Запах кофе не вызвал у неё удовлетворения, подражая бабушке, Агне понюхала свой молочный коктейль, скривилась и отставила его в сторону. — Агнета! — укоризненно возразила Оливия, а девочка засмеялась. К тринадцати годам Агне научилась быть саркастичной как Пандора, любила вычленять в характерах близких крутые по её мнению черты и высмеивать их. Она кривлялась, привлекала внимание, но при этом так и оставалась молчаливым котёнком.
— Нет, бабушка, я здорова, — отрезала Билли. Женское общество вызывало в ней чувство единства с какой-то мифической командой сформированной по половому признаку, но Билли тут же поторопилась отказать себе самой в этой привилегии. Она стыдилась быть “обиженной женщиной”.
— Лечись, Билли, пожалуйста! Ты нам тут нужна каждую минуточку, — вдруг оживилась Агнета и потянулась к руке Билли, чтобы устроить голову на сгибе её локтя.
— Что ты, куда же я денусь? — ответила Билли, поглаживая девочку по светлым волосам.
Фелиса с улыбкой наблюдала идиллию между сестрой и мачехой и отчасти не верила своим глазам. Когда-то Агнета не обнимала даже саму Фел, позволяя сделать это разве что в день рождения или рождество. Фел помнила, как трёхлетняя сестрёнка сидит одна в детской и подолгу рисует корявые пятна, которые потом просит подписать: папа, сеньор Луи, сестрёнка Фе. А потом появилась новая женщина в доме. Она заставила всех измениться. Из ревности Фел стала уделять сестрёнке больше внимания, чтобы её любовь не досталась Билли. Из страха потерять Фелису — трудного подростка, Хавьер стал сближаться с ней. Билли наблюдала за этим со стороны, она не приставала ни к кому, никому не навязывалась, но встряска в семье была такой сильной, что очень скоро все обернулись к этому молчаливому зрителю. Каждый будто спросил: