Составители Программы видели в крестьянстве единственную реальную силу, способную сокрушить большевиков. Сколь искренними были намерения эсеровских идеологов – ответить невозможно. Нужны документы-подлинники, а их нет. Потому, не оценивая Программу, просто раскроем ее основные положения.
1. Организация крестьянства как класса и подготовка его классового самосознания.
2. Обеспечение крестьянству руководящего места в политической, экономической и общественной жизни страны.
3. Крестьянство будет бороться со всеми диктатурами, в том числе и диктатурой пролетариата, за все политические и гражданские свободы.
4. Власть должна принадлежать крестьянству, опирающемуся на Крестьянский Союз.
5. Высшая власть должна принадлежать Земскому собору и Учредительному собранию Сибири.
В соответствии с упоминавшимся выше циркуляром ЦК ПСР «О работе в деревне» Крестьянский Союз как по нотам разыграл прелюдию восстания 1921 года. Огромную роль в том сыграли крестьянские «приговоры». По форме они безобидны, в них говорилось даже о преданности Советской власти, перечислялись горести и беды мужиков. А далее следовал призыв к неповиновению и бунту, как единственному пути к спасению от гибели.
В «приговорах», принимавшихся в декабре 1920-го и январе 1921 годов на сельских и волостных сходах Ишимского уезда нет ни слова против Советской власти. «Дайте нам хлеб и возможность свободно жить, мы просим только хлеба!».
Ленин говорил: «Весенние события 1921 года показали еще раз роль эсеров и меньшевиков. Они помогают колеблющейся и мелкобуржуазной стихии отшатнуться от большевиков, совершить «передвижку власти»... Такие люди помогают мятежам...».
Именно так – «помогают мятежам»! Вот это, пожалуй, наиболее точное определение роли эсеров в крестьянском восстании 1921 года. Они «помогли» крестьянам признать необходимость и неизбежность восстания, подсказали как его начать...
По докладным ГубЧК, подпольные ячейки эсеров на селе не только вели антибольшевистскую пропаганду среди крестьян, но и составляли списки коммунистов и советских активистов (чтобы ни один не ушел от расправы), подготавливали планы и карты местности (для будущих повстанческих штабов), разлагали, деморализовывали бойцов красноармейских частей, вербовали середняков и бедняков в тайные боевые дружины. (К сожалению, ни одного конкретного примера подобных действий я не обнаружил).
Эсеры наводнили Сибирь листовками, газетами, воззваниями, которые умело и непрестанно бередили и бередили кровоточащие раны, нанесенные крестьянам политикой военного коммунизма. В них приводились горькие, жгучие, чудовищные факты беззакония и самодурства продработников, действовавших «от имени и по поручению» Советской власти, большевистской партии. Потому преступления «продразбойников» становились преступлениями тех, кто вручил им оружие. Ну, а коли надругательства и бесчинства творились именем власти и под ее прикрытием, то единственным спасением для крестьян становилось свержение этой власти. В эсеровских прокламациях, воззваниях и листовках, адресованным сибирским крестьянам, факты приводились – подлинные, выводы делались – неоспоримые, с далеким поразительно верным заглядом вперед. В подтверждение сошлюсь на фрагменты из Обращения к сибирским крестьянам, выпущенном в свет в канун восстания...