бросить школу и делала все остальное.
А это совсем не так.
– Дело не в Кассиасе. Все куда серьезнее. И в этом то и проблема, папа. Ты даже не
понимаешь этого.
– Ты такая талантливая пианистка, Эванжелина. Ты могла бы продолжать играть,
пока не решишь, чем хочешь заниматься. Зимний семестр начнется лишь через восемь
недель. Я разговаривал с братом, он сказал, что Джульярд примет тебя, когда ты будешь
готова. Все понимают, что смерть твоей мате...
– Дело не в смерти моей мамы. Речь идет о моей жизни.
Его лицо посерело, он выглядел потерянным.
– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.
– Тогда позволь мне совершать собственные ошибки, пап, – я вытерла слезы,
которые наполнили мои глаза. – Не держи меня так крепко. Позволь упасть. Позволь
попытаться. Позволь...
– Уйти?
Мои плечи опустились, и я покачала головой.
– Я не хочу, чтобы ты позволял мне уходить, папа. Мне просто хочется свободы.
– Свободы? Дорогая, что она может дать? Тебе нужна защита, стабильность.
– Отец, держа меня в своей коробке, ты не делаешь меня счастливой.
– Но это обезопасит тебя.
Он выглядел таким уставшим. Даже одетый в деловой костюм с повязанным
красным галстуком, папа выглядел так, словно боялся потерять меня, как случилось с
моей матерью.
– О, папа, – произнесла я, смягчаясь. – Смерть мамы заставила меня сомневаться во
всем, что я знала. Из-за нее я замкнулась в себе куда больше, чем когда-либо прежде.
Впрочем, это кое о чем говорит: я отшельник по своей природе. Мне никогда не нравился
свет. Однако я больше не хочу жить в чьей-то тени, особенно моей собственной.
Отец потянулся к моей руке и крепко сжал ее.
– Эванжелина, я не хочу потерять и тебя.
– Я не собираюсь теряться, просто хочу сама встать на ноги.
– Что если ты упадешь?
– Значит, начну все сначала, пап.
89
– Ты позволишь мне помочь тебе идти в том направлении, которое хочешь, даже
если я и не понимаю, зачем тебе это?
– Думаю, это все, чего я когда-либо хотела.
И первый раз в моей жизни я увидела в отце кого-то большего, чем врага. Больше,
чем человека, пытающегося бороться за внимание моей мамы.
Может, он был моим союзником в этой войне, в которой никто не хотел воевать.
Я просто не ожидала, что отец когда-либо встанет на мою сторону.
День двадцать восьмой
Папины слова звенели в ушах.
Он не станет препятствовать нашим встречам с Кэшем.
Я взяла в руки телефон. Мне хотелось позвонить Кассиасу, извиниться или все
объяснить. Даже просто услышать его голос.
Но, вероятно, мне стоило позволить ему закончить тур, прежде чем влезать в его