— Не понимает, — в отчаянии сказал Вася. — Он же немец. Сейчас он туда войдет, и все пропало! Кто знает, как «окно» по-немецки?
— Professor! — крикнула Настя. — Sehen Sie das Fenster! Blume!
Кажется, с грамматикой что-то было не так, но профессор все понял. Он побледнел, резко поднял голову и, ударив себя по лбу, побежал вперед по улице. Вот он уже скрылся за поворотом, а два человека выглядывали из окна с цветком в полном недоумении.
Теперь Плейшнер в безопасности. Он не совершит роковой ошибки, не поднимется по лестнице и не войдет в эту квартиру, где поджидают его злодеи. А значит, все у него будет хорошо. Кончится война, и он будет спокойно доживать свой век в уютном домишке где-нибудь под Берлином.
— А вот теперь жмем на следующий, — удовлетворенно проговорил Вася.
* * *
— Скорее переключай! — отфыркиваясь, сказал Леша. — Я не очень хорошо плаваю.
Они барахтались в море — где-то очень далеко от берега. Волны с белыми барашками весело катились куда-то к горизонту — красота, конечно… но что правда, то правда: никакого смысла здесь задерживаться не было. Тем более, что Лешка действительно плавал не очень хорошо — а точнее, чуть лучше топора: вместо того, чтобы лечь на воду и позволить ей себя держать, он суетливо дергал всеми конечностями и захлебывался. Ну что же, не беда: сейчас Вася нажмет кнопочку, и все будет в порядке.
— Караул! — закричал Вася. — Пульт намок! Я жму, а он не срабатывает.
Настя от ужаса забыла, где находится, и всплеснула руками — голова тут же ушла под воду.
— Кхе! Кха! Кху! Ты что такое говоришь? Нажми еще раз!
— Не помогает!!! Туда вода залилась!
Настя выхватила у него пульт и стала трясти его, надеясь, что вода выльется. Это было, конечно, глупо — но что еще она могла сделать?
— Ребята, — донесся до них задыхающийся Лешкин крик, — там акула!
— Врешь!
Но Лешка не врал: в нескольких метрах от них над поверхностью моря появился черный плавник.
— Мамочки!
Вася в панике стал жать на все кнопки подряд… но ничего не помогало. Акула приближалась к ним. Расширенными от ужаса глазами смотрели они, как стремительно движется плавник, будто взрезая поверхность моря. Все ближе, ближе… И вот уже под водой видно все ее стальное, гибкое тело, чернеющие жабры, безжалостные маленькие глаза…
* * *
— Уф, — сказал Лешка, выплевывая соленую морскую воду. — Слава человеку, придумавшему рекламу. Еще чуть-чуть — и я бы пожалел, что вовремя не отдал концы от укуса гадюки. Куда приятнее, чем угодить в пасть к белой акуле.
Настя согнулась пополам и неожиданно для самой себя захохотала. У нее аж в животе болело, но она не могла остановиться.