После Гомера (Смирнский) - страница 112
В день тот суда аргивян, вероятно, сожгли бы троянцы,
645 если б не ночи приход, опустившей над миром завесу.
Чуть отошли Эврипил и сыны Илиона обратно
от кораблей и вблизи Симоента священного устья,
встали на отдых довольные. А у судов аргивяне,
пав на прибрежный песок, бесконечные стоны роняли
650 в скорби по многим погибшим, ведь смертная участь немало
рати ахейской героев, во прахе простертых, постигла.
146
КНИГА СЕДЬМАЯ
осле того, как покинули небо широкое звезды,
ПЭос, проснувшись, рассеяла сумрак и Ночь отступила,
бранелюбивые чада не знающих страха ахейцев
вышли, одни, чтобы против могучего вновь Эврипила
5 в битве жестокой сражаться, другие, вдали от судов их
сына Асклепия славного чая предать погребенью
вместе с Ниреем, что только одним лишь блаженным подобен
прелестью и красотой был, но силой владел невеликой,
ибо всего не дают людям сразу бессмертные боги,
10 в доле любого достойное с неким изъяном мешая;
вот и в Нирее-владыке прекрасная внешность с известной
слабостью рук сочеталась. О нём не забыли данайцы,
но, предавая земле, над могилой скорбели не меньше,
чем по врачу Махаону, которого в воинстве прежде,
15 как одного из блаженных, за мудрость речей почитали.
В общий курган поместили обоих героев ахейцы,
а на равнине неистовый снова Арес бушевал уж.
Громкие крики везде раздавались и лязг оружейный
от сотрясенья щитов под лавиною камня и копий.
20 Так состязались враги в многотрудной Ареса работе.
А Подалирий, меж тем, никоторой еды не вкушая
и распростершись во прахе, все всё так же рыдал беспрестанно,
не отходил от надгробия брата, и мысль им владела
собственной дланью предел положить своей жизни немедля.
25 То он рукою хватался за меч, то смертельное средство
в снадобьях страшных искал. Удержать его близкие тщились,
увещевая напрасно. Но в горе не знал утешенья
и погубил бы себя Подалирий своей же рукою
на богоравного свеженасыпанном брата кургане,
30 если бы сын не услышал Нелея, который скорбящим
не пренебрег и пришёл к нему, то распростертому подле
братней могилы, тяжелые вновь вызывающей стоны,
Квинт Смирнский Книга СЕДЬМАЯ
147
то посыпавшему голову пеплом, то в грудь себя часто
бившему дланью могучей и брата любимого имя
35 громко для всех выкликавшему. Подле рыдали владыки
верные слуги и спутники, всеми печаль овладела.
С речью такою тогда обратился к скорбящему Нестор:
«Сын мой, жестокою мукой в своей безысходной печали
больше себя не терзай. Не престало разумному мужу
40 слезы о тех, кто погиб, словно женщина, лить бесконечно.
Не воскресишь ведь того, чья незримо душа отлетела
в светлое небо уже, чье непрочное тело пожрало