После Гомера (Смирнский) - страница 113

вечно голодное пламя, а кости земля схоронила.

Как ни желай мы обратного, мёртв он навеки пребудет.

45 Боль эту перетерпи, как терпел я, горюя о сыне,

дланью врагов убиенном. Не хуже он был Махаона,

славный копейщик, что мудростью между других выделялся.

Так, как меня он, отца из детей не любил ни единый.

Ради меня и погиб, для родителя ставши защитой.

50 Но когда пал он, сквозь боль всё же как-то заставил себя я

пищу вкушать и живым дожидаться грядущего утра,

зная прекрасно, что все мы единой дорогой к Аиду

рано иль поздно придем и конец всех живущих печален,

тяжка их участь. Но смертным всегда выносить подобает,

55 что бы ни дали хорошего или плохого им боги».

Скорбью охваченный муж отвечал на слова утешенья,

и по щекам его светлым по-прежнему слезы катились:

«Отче, на сердце легло мне тяжелою ношею горе

из-за премудрого брата, что после того как на небо

60 был унесен наш родитель, меня воспитал, словно сына,

в собственных дланях качал и искусству леченья болезней

с радостью сам обучил. Разделяли мы стол наш и ложе,

радуя душу и взор неизменно имуществом общим.

Вот почему не проходит печаль. Ибо если он умер,

65 нету желания больше смотреть на целительный свет мне».

Так говорил он, но старец опять злополучному молвил:

«Всех одинакова смертных от века печальная участь.

Чёрная в лоне своем нас укроет земля после смерти,

хоть и различной дорогой мы жизни предела достигнем

70 и не желает никто умирать. На коленях бессмертных

148

Квинт Смирнский ПОСЛЕ ГОМЕРА

равно и зло, и добро помещаются. Мудрые Мойры

перемешали их между собою. Никто из блаженных

оных не видит, сокрытых священною тьмой. Беспристрастно

тем и другим наделяются люди. Одна только Мойра

75 в руки, не глядя, берет их и с дальней Олимпа вершины

наземь бросает. Как бурного ветра дыханье, повсюду

носятся зло и добро. И бывает, достойного мужа

страшное горе постигнет, а подлому будет везенье.

Слепы живущих глаза в продолжении жизни короткой.

80 Твердо не в силах ступать они, но беспрестанно ногами

что-нибудь да задевают. И дней их изменчивый образ

то величайшие беды, то жизнью довольство являет.

Счастлив не может во всем человек быть с рожденья до смерти.

Но сочетаются в жизни его с огорчением радость.

85 Кратко живущим не стоит всё время в печали глубокой

дни проводить. Неизменно на лучшее в жизни надейся,

в сердце беду не пуская. Ведь ходит молва среди смертных,

будто достойных людей на извечное небо подняться

будут допущены души, а низких — во мраке исчезнут.

90 Брат же твой был одинаково дорог и людям, и сонму

вечно живущих богов, что ему, полагаю, позволят