Вторя ее голосу, он произнес слова клятвы:
Согласуясь с Высшей мудростью, мы поведем наш народ.
Мы будем ему отцом и матерью, как завещано это Богами.
Наш путь будет славен и горек, с этого дня и до самой смерти.
На всей нашей земле во все времена будет править Великий Закон.
И мы его хранители. Слово наше крепко. Да будет так.
Присутствующие повторили последние слова, и на головы новых правителей Кантабрии опустились тяжелые символы их власти. Хлопки десятков рук заполнили зал, и заиграл национальный гимн. Все было позади.
В этот миг двери с грохотом распахнулись. На пороге ратуши, в слепящих лучах солнца, в сопровождении группы военных появился человек. Все смолкло. Быстрыми широкими шагами он двинулся вперед, приковывая к себе взгляды, подавляя, подчиняя одним фактом своего присутствия. Он был велик ростом, широкоплеч, крепко сбит. Угрюмое лицо, точно высеченное из камня, делало его похожим на древнего идола. Гвардейцы, возглавляемые генералом Вульфом, бросились было в бой, но солдаты моментально подавили их числом, заставив сложить оружие.
Глава Комитета по правам рабочих Жоакин Мейер заговорил громко и отчетливо, каждый звук его речи отражался от стен, витражей, от высокого потолка. Антуан не мог разобрать ни слова, только чудовищный рев и гул. Агнесс прижалась к нему, ища защиты, но он не мог ей помочь. Лицо этого монстра заполняло собой все пространство, раскрывался и закрывался лишь его рот. Но не это пугало молодого короля. У говорящего не было глаз, лишь черные провалы, из которых смотрела, казалось, сама пустота, сама смерть. Отшатнувшись, Антуан в смятении оглядел и безмолвствующую толпу. Все они: солдаты, дворяне, журналисты – все они были на одно лицо, лицо без глаз, будто глаза зашили. Будто их и вовсе не было.
Судорога свела его руки и ноги, он упал. Стрельчатые арки потолка, цветные брызги света из окон, ковровая дорожка, безглазые уроды – все смешалось перед его взором в стремительном вихре. Возможно, он кричал. Он не слышал собственного голоса, но его душа рвалась наружу, хотела покинуть слабое, содрогающееся тело, избавиться от боли и страха. Агнесс была рядом, она упала на колени и, закрыв его телом, пыталась успокоить. Антуан чувствовал на своем лице порхание ее пальцев и постепенно затих, рывками втягивая сухой воздух, но глаза открыть не смел.
В оглушающей тишине прозвучал голос:
– И это – ваш король? Этот человек болен, он не может править. Как избранный народом глава государства, я приказываю вам покинуть столицу. Немедля, – последним словом он словно поставил точку.